"Мирча Элиаде. Девица Кристина (фантастический реализм) " - читать интересную книгу автора - Не так, Егор, не так! - подстрекала Симина. - Целуй меня так, как я
хочу! Она юрко прильнула к его губам, вонзив в них свои зубки. В неземной, мучительной неге Егор запрокинул голову, отдаваясь этим поцелуям из меда и крови. Девочка кусала его губы, а ее грациозное, свежее, детское тельце оставалось холодным. Почувствовав кровь, Симина жадно собрала ее языком и тут же вскочила на ноги. - Даже целоваться не умеет! Вот дурак! - Да, Симина, - смиренно согласился Егор. - Целуй мою туфельку! Она выставила вперед ножку. Трясущимися руками Егор обнял ее голень и покрыл поцелуями. - Туфельку! Еще одна сладость - ядоносная сладость унижения! Егор поцеловал ее туфельку. - Нет, что за дурак! Тебя надо бы высечь! А при мне, как на зло, ничего нет, даже плетки! Егор тихо заплакал, уронив голову на мешки. - Не хнычь, слышать не могу! - прикрикнула на него Симина. - Раздевайся! Егор, размазывая слезы, стал снимать рубашку. Лицо его было в грязных подтеках, вокруг рта - пятна крови. Запах крови окончательно распалил Симину. Она набросилась на Егора, неистово царапаясь и кусаясь. И чем глубже боль проникала в его плоть, тем слаще становились причиненные Симиной раны. Только раз он сказал себе: "Надо бы проснуться. Пора проснуться. Иначе я - Почему ты не кричишь, почему даже не стонешь? - спрашивала Симина. - Почему не защищаешься? И она с новым исступлением впивалась в него ногтями. Но Егору не было надобности защищаться. Блаженство, о существовании которого он не подозревал, блаженство, недоступное смертному, давало ему это унижение. - Трус! - сквозь зубы процедила Симина. - И такой же болван, как другие!.. Не понимаю, как она могла в тебя влюбиться! - И вдруг замерла, словно испугавшись чего-то. Насторожилась. - Кто-то идет, Симина? - слабым голосом спросил Егор. - Нет. Но нам надо возвращаться. Боюсь, не умерла ли там Санда... Егор разом очнулся, содрогнувшись от ужаса, сжал виски в ладонях. Резкий болью пронзило мозг. Где он и что с ним тут было, он помнил, но в голове не укалдывалось, как он мог это допустить, как стерпел... Сильнейшее отвращение к самому себе, к скверне маленького тела, отвращение к жизни охватило его. Но сил не было, он не смог даже взглянуть в глаза Симине. - Не забудь, что я тебе сказала, - напомнила Симина, отряхивая платьице. - Не запирайся ночью на ключ... "Она даже не дает себе труда припугнуть меня чем-нибудь, - подумал Егор. - Так она уверена, что я не посмею ее выдать, пожаловаться..." Симина ждала, пока он встанет с мешков, наденет рубашку. Она не помогала ему. Только смотрела с неприязненной, брезгливой усмешкой. XII |
|
|