"Мирча Элиаде. На улице Мынтулясы " - читать интересную книгу автора

Как-то ночью парни собрались впятером, чтобы одолеть ее. Навалились на
сонную, схватили ее за руки и за ноги, но Оана напряглась и скинула их с
себя, а потом так отколошматила, что пастухи, охая и ахая, разбежались кто
куда...
- Потрясающая женщина! - воскликнула, улыбаясь, Анка Фогель.
- Потрясающая, - повторил и Фэрымэ, качая головой. - С той поры никто
уже не решался к ней приставать, только подглядывали. Когда она ходила к
источнику, чабаны следовали за ней и обмирали, глядя, как она плещется.
Когда светила полная луна, Оана бродила по поляне нагая, распустив по спине
волосы. Она плясала, прыгала, пела, иногда складывала ладони и простирала их
в молитве, но пастухи никогда не слышали, о чем она молилась. Лишь однажды
старший чабан выследил ее и, подобравшись поближе, перекрестился, расслышав,
что она говорит. "Выдай меня замуж, великая госпожа, - умоляла Оана, вздымая
руки к Луне. - Найди мне мужа по моему росту. Ненавистно мне мое девичество.
Господь Бог ошибся, когда творил меня, а потом и вовсе забыл. А ты, великая
госпожа Луна, владычица ночи, ты обходишь небосвод и видишь все, что вблизи
и вдали. Поищи хорошенько и найди мне мужа. Пусть явится добрый человек и,
обручившись со мной, станет моим мужем!" В эту ночь старшой принял решение.
Он дождался, когда луна сошла на нет и у Оаны пропало желание бродить по
ночам, и под покровом темноты явился к ней. "Оана!" - окликнул он. Девушка
проснулась, подошла к нему, но, поскольку была сонная, не почувствовала
опасности. И вдруг старшой хлестнул ее бичом из воловьих жил, да так, что
тот обвился вокруг шеи. Оана безвольно повалилась прямо к его ногам. Чабан
доволок ее до постели и овладел ею. Потом вылез из пещерки и крикнул в
сторону кошары: "Идите сюда!" Прибежали все чабаны и последовали его
примеру. А поутру Оана, очнувшись от забытья, отправилась к источнику.
Вернувшись, она сказала старшему чабану: "Спасибо тебе, старшой. Это
злоключение мне в поучение". И расхохоталась.
- Потрясающая женщина! - вздохнула Анка Фогель.
- Потрясающая. Да только старшой сам накликал беду на свою голову.
Потому как со следующей же ночи Оана принялась зазывать всех чабанов на свое
ложе и не давала им передышки до самого утра, а пастухи потом весь день
бродили сонные, думая только о том, как бы где-нибудь спрятаться да
завалиться спать. А овец так и вовсе забросили, оставив их под присмотром
собак. Но Оана ходила за парнями по пятам и как увидит, что чабан прикорнул
где-нибудь в тени, тут же будит и принимается мучить. Чабаны стали избегать
ее, но у Оаны пылу не убавлялось. Она всех их теперь прекрасно знала и не
давала спуску никому. "Ты кто такой?" - спрашивала она во тьме, когда пастух
просил отпустить его в кошару поспать. "Думитру", - отвечал чабан. "Иди и
приведи ко мне Петру, а не приведешь, буду тебя мучить до утра!" - угрожала
Оана. Думитру плелся в кошару. "Вставай, браток, если ты не пойдешь, Оана
одного меня будет терзать до самого утра, а я не выдержу". - "Что-то я
устал, - отвечал Петру, - разбуди Марина". - "Марин уже был у нее, еще до
меня. Иди, иди, ты лучше всех отдохнул..." За две недели Оана так измочалила
чабанов, что они стали прятаться от нее, кто в чащобе, кто в пещере, чтобы
отоспаться, возвращаясь в кошару только к вечеру, когда нужно было загонять
для дойки овец. Не один раз Оана являлась по ночам и в постель старшего
чабана, но тот вскоре стал праздновать труса и ложился спать, положив рядом
бич из воловьих жил. "Ты ко мне не подходи! - кричал он. - Я уже в годах и
хочу, чтобы дети похоронили меня в родном селе, в долине. Не подходи, бичом