"Мирча Элиаде. На улице Мынтулясы " - читать интересную книгу автора

молчании, гуляли по улицам, Ликсандру вдруг воскликнул: "Если бы я знал,
куда девалась стрела и где находится Йози, я бы знал все!" Поскольку
Драгомир ничего об этом не слышал, Ликсандру пришлось рассказать ему все.
Драгомир горько усмехнулся: "В детстве мне не выпало счастья участвовать в
таких таинственных приключениях. Все странное и необычное в моей судьбе
случилось еще до моего рождения или задолго до того, как я стал отроком. Но
меня преследует одно воспоминание. Было мне тогда лет восемь, я заболел
скарлатиной, и меня положили в больницу. Мне приносили всяческие книги со
сказками и приключениями. Наверное, я все их прочел, а потом все и позабыл.
Но никогда я не забуду сказку Кармен Сильвы - я не успел ее дочитать, меня
выписали из больницы, а книги, поскольку их нельзя было дезинфицировать
паром, сожгли. По правде сказать, из этой сказки я помню мелкие и для
других, возможно, незначительные подробности: неописуемо красивая девушка
едет на белом слоне, древний храм где-то в Индии... Вот почти и все, но для
меня это самые драгоценные детские воспоминания. Несколько лет я боролся с
искушением найти эту книжку и дочитать сказку. Но я одолел соблазн и теперь
уверен, что никогда не узнаю, кто же была та несказанно красивая девушка,
почему она ездила на белом слоне и что ей было нужно в индийском храме...
Вот ты изучил древнееврейский язык, чтобы проникнуть в смысл детского
приключения. Ты прекрасно поступил. Но подумай хорошенько и на этом
остановись!"
Он сделал такой упор на последние слова, что Ликсандру действительно
остановился и спросил: "Что ты хочешь этим сказать?" Драгомир взял его за
руку и повел на бульвар Фердинанда. Они вышли неподалеку от Огненной Башни.
"Оглянись назад. Видишь дом с белым балконом? Перед ним горит фонарь". -
"Вижу". "Хорошо. Пойдем дальше. Сейчас только полночь, так что время у нас
есть..." Когда подошли к Огненной Башне, Драгомир заставил Ликсандру
обернуться. "Как далеко ты видишь?" - "До церковного двора". Драгомир кивнул
и повел его дальше. Они прошли по бульвару Паке Протопопеску, миновали улицу
Мынтулясы и вышли на улицу Отца Соаре. "Отдохнем", - предложил Драгомир,
уселся на скамью и достал портсигар. И тут Ликсандру не выдержал: "Ну ладно,
что все это значит?" - "А то, что некогда эта земля принадлежала нам, была
землей Каломфиров. Теперь, кроме домов, которые тебе известны, у нас ничего
нет, и это потому, что один из моих предков, внук Каломфира, захотел, как и
ты, узнать, где и как живут те, кто оказался под землей". - "Не совсем
понимаю", - отозвался Ликсандру...
Фэрымэ перевел дух и закурил.
- Надо вам сказать, - заговорил он снова, улыбаясь, - что в те времена
на улице Отца Соаре была знаменитая корчма, с большим выбором всяких блюд, с
садиком, укрытым под липами. Летом там появлялась девица, не то чтобы
необычайно красивая, но дьявольски привлекательная. Все ее звали Ляна, хотя
она качала головой и отвечала: "Меня совсем не так зовут!" Больше она ничего
не говорила, потому что ей нравилось окружать себя ореолом таинственности.
Ляна пела, и люди приходили сюда даже из других околотков послушать ее,
потому что она знала старинные, забытые другими песни и исполняла их,
аккомпанируя себе на лютне, что даже по тем временам было весьма необычно. В
эту-то корчму и затащил Драгомир Ликсандру, и они просидели там до самого
утра. Ляна пела, глядя только на них, но они ее не очень-то слушали, потому
что Драгомир в это время рассказывал о жизни Йоргу Каломфира. Закончив
песню, Ляна прислушивалась к этим рассказам, положив лютню на колени.