"Кантор идет по следу" - читать интересную книгу автора (Самош Рудольф)КанторЧупати блестяще закончил курсы. Великолепно сдал экзамены, после чего его ожидали две приятные неожиданности: во-первых, ему было присвоено звание старшего сержанта и, во-вторых, Кантор был официально закреплен за ним. Во время учебы Чупати подружился с Ковачем, который многому научил его. Кантор, на удивление, быстро привязался к своему новому проводнику, и Чупати казалось, что он давным-давно знает Кантора. На курсах Чупати часто ставили в пример другим проводникам, немалая заслуга в этом принадлежала Кантору. Ковач был очень доволен новым хозяином Кантора. Под его руководством умный пес усвоил много такого, чего не было в учебной программе. Все необходимые упражнения Кантор проделывал быстро и безошибочно. Другим же собакам они давались с трудом. – Это не собака, а черт знает что такое! – восхищенно говорили о Канторе товарищи Чупати. Кантор любил трудные задания и выполнял их охотно и добросовестно. Привязанность пса к Чупати сначала была инстинктивной, однако постепенно она стала походить на самую тесную дружбу. Когда-то Чупати прочитал книжку об одном композиторе, там была фраза, которую он особенно крепко запомнил: «Человек, который собирается сделать что-то действительно большое, должен уметь отказаться от многого». Чупати хотелось совершить в своей жизни что-то значительное. В полицию его привела романтика. Хотелось научиться разгадывать преступления по отдельным мелким деталям. Он сидел в переполненном пассажирами грязном вагоне. Через двести с лишним километров поезд должен был доставить их к новому месту службы. В вагоне под перестук колес думалось особенно хорошо. Кантор сидел у окна и часто моргал глазами: табачный дым ел глаза. Новый хозяин Кантора предъявил к нему довольно странные требования – отказаться от обнюхивания углов и столбов. Выполнение этого требования давалось Кантору с трудом. Идя по следу, Кантора так и подмывало хоть на минутку подбежать к столбу или к углу дома. Но хозяин не разрешал этого делать и грубо дергал за поводок. У Кантора сразу же портилось настроение, хорошо еще, что хозяин тут же ласково говорил: – Не делай этого, Кантор, нельзя! Поезд мчался все дальше и дальше, унося Кантора от тех мест, где прошла его юность. – Ну что, засмотрелся? – толкнул слегка Кантора Чупати. – Не горюй! – Хозяин потрепал собаку по голове. – Едем на новое место. Вот увидишь, нам там будет хорошо. Каждый день будут кормить тебя вкусным обедом. Все тебя будут любить. Знаешь, люди любят собак… Порядочные люди, разумеется, а не негодяи… При слове «негодяй» Кантор навострил уши и стал оглядывать сидевших в вагоне людей. – Нет, здесь нет негодяев, здесь все хорошие… – Чупати обнял Кантора за шею. Пассажиры с недоумением поглядывали на странного старшего сержанта, который разговаривал с собакой, как с человеком. Откуда им было знать, что сержанта Первую ночь на новом месте Кантор спал беспокойно. Его поместили в удобную конуру, расположенную в углу продолговатого двора. Сама по себе поездка не утомила Кантора, только вот глаза устали от быстрого мелькания предметов. Беспокоило Кантора то, что он остался один, первый раз в жизни он должен был спать в одиночестве. Он вспомнил старого хозяина, в доме у которого он спал вместе с Люксом. Кантор по привычке проснулся очень рано, когда край неба еще не начал алеть. Беспокойно оглянувшись вокруг, он стал ждать хозяина, который выпустил бы его побегать. Но хозяин почему-то не приходил. И тут Кантора охватила тревога: а что, если хозяин так и не придет и ему придется сидеть в конуре? В желудке посасывало от голода. Подняв морду, Кантор протяжно завыл. Вой отозвался эхом. Через несколько минут перед конурой появился какой-то человек, который коротко бросил: – Тихо! Молчать! И хотя это был не хозяин, Кантор все-таки успокоился, услышав человеческий голос. Вскоре начало светать, очертания предметов стали отчетливыми. Утром появился и сам хозяин. – Я слышал, ты выл, – проворчал Чупати. – Уж не испугался ли ты, Кантор, а? – Хозяин издал звук, похожий на завывание. – Это нехорошо, такой серьезной собаке, как ты, таких вещей нельзя делать. – Хозяин говорил спокойно, но с укором. Низко наклонив голову, Кантор вышел из конуры. – Ночью, дружище, нужно спать. И тебе, и им. У нас еще будут такие ночи, когда не придется спать… Ну, пошли, глупыш… И жизнь снова показалась Кантору интересной и веселой. Пес вошел в ее обычный ритм. Подняв голову, он по приказу хозяина побежал вдоль ограды, проделывая на ходу то по свисту хозяина, то по его сигналу жестом различные упражнения: он бегал, садился, полз на животе, снова бежал, прыгал, сосредоточив все свое внимание на приказах Чупати. Утренняя гимнастика заканчивалась в восемь часов. Чупати вызвал к себе начальник уголовного розыска майор Бокор. Было ему на вид лет сорок, и вид у него был занятого делами человека. – Поздравляю вас, – начал майор, когда Чупати явился к нему на доклад. – Бегать вместе со своей собакой, как я уже заметил, вы умеете. А на что еще способна ваша чудо-собака? – Майор взял со стола характеристику. Такая постановка вопроса удивила Чупати. Он так растерялся, что, сам не зная почему, произнес! – Отдавать честь. – Отдавать честь? Вы что, шутите? – Никак нет. – Чупати покраснел. – У нас здесь не цирк, и нам нужны не трюки, а умение работать. – Он много что умеет… – Оправившись от смущения, Чупати стал перечислять достоинства Кантора. – Тогда это не собака, а какой-то шаман, с помощью которого вам удалось получить внеочередное звание. Все достоинства вашего Кантора увидим в деле. К слову, пограничники тоже рассчитывают на помощь Кантора… Когда вы будете готовы приступить к работе?… – Через две недели. – Через две недели? Столько времени мы вам дать не можем. – Но нам необходима тренировка, – начал объяснять Чупати. – Все тренировки будете проводить в ходе работы. Даю вам четыре дня. И хватит. – Слушаюсь! – ответил старший сержант и скрепя сердце медленно пошел к Кантору. Увидев хозяина, пес радостно закрутил хвостом. Присев на обрубок, Чупати сказал собаке: – Четыре дня нам с тобой дали на подготовку, и все. Они думают, мы с тобой все можем. А ведь мы только начинающие. Ну, теперь все равно. Пошли. Выйдя на улицу, пошли вдоль забора, которым была огорожена школа. Рядом протекал торопливый горный ручей. Дошли до спортивной площадки, где ручей сворачивал в поле. – Может, здесь и начнем? – пробормотал Чупати Кантору, увидев мальчишку, который, опаздывая, бежал в школу. «А он здорово опоздал», – подумал старший сержант и, показав на следы мальчишки, громко сказал Кантору: – Ищи! – А когда собака взяла след, добавил: – Посмотрим, где живет этот ученик. А? Дул легкий южный ветерок. Хотя следы были совершенно явственными, Кантор почему-то бежал на полметра левее. Через полкилометра пошли через луг. «Ветер относит запах, вот пес и бежит по запаху, а не по следу», – сообразил Чупати. Километра через два вышли на довольно оживленную улицу. Дойдя до одного дома в середине улицы, Кантор остановился и, подняв голову, дал знать хозяину, что они пришли. Кантор ждал дальнейших указаний хозяина, так как перескочить через невысокий забор ему было отнюдь не трудно. – Стой! – скомандовал Чупати и нажал на кнопку звонка. На веранду, шаркая ногами, вышла старушка и, увидев полицейского, удивленно спросила, кого он ищет. – В этом доме живет мальчик-школьник? – Господи! – испугалась старушка. – Да что с ним случилось? – Ничего с ним не случилось, бабуся, не беспокойтесь! Разве что опоздал в школу, и только! – успокоил старушку Чупати и, повернувшись к Кантору, сказал: – Правильно привел, молодец! – Я так и знала! Вот ведь баловень! Вышел из дому вовремя, да опять небось играл у ручья и опоздал. Чупати рассмеялся: – Может, и так. Только вы уж его за это не наказывайте. Старушка с удивлением посмотрела на полицейского с собакой, недоумевая, зачем они сюда пришли, если с ребенком ничего не случилось. – А вы от меня ничего не скрываете? Чупати пришлось еще раз объяснять ей, что с ее внуком действительно ничего не случилось и ей незачем волноваться. Появление полицейского с собакой между тем привлекло внимание соседей, которые через забор поглядывали в сторону Чупати. «Как много здесь любопытных», – подумал старший сержант, почувствовав на себе взгляды соседей. Он сделал знак Кантору и пошел по улице, но, остановившись, еще раз крикнул старушке: – Всего хорошего, бабушка! Передавайте от нас привет вашему внуку. Когда Чупати подошел к зданию полиции, дежурный сказал ему: – Хорошо, что ты вернулся, а то на десять часов назначено чрезвычайное совещание. В пограничной зоне чрезвычайные совещания – дело обычное, они порой случаются каждый день. Привязав Кантора к конуре, Чупати разговорился с ним: – Нелегкая у нас с тобой работа, дружище. У кого-нибудь украдут курицу – бегут к нам. Жулики заберутся к кому-нибудь в дом – снова бегут к нам с тобой… И мы должны найти преступника… Кантор любил, когда хозяин разговаривал с ним, как с человеком, тихо, с уважением. Пес молча смотрел хозяину в лицо, готовый ради него на любое, самое опасное дело. Совещание проходило в помещении столовой. Чупати с тревогой думал о том, зачем их здесь собрали. Голос начальника полиции вывел его из задумчивости. Подполковник говорил по-военному четко, громко. Чупати попытался определить, к какому психологическому типу относится начальник, и решил, что он, вероятно, холерик. Подполковник говорил о том, что кулацкие элементы в стране вновь подняли голову и активизировали свою враждебную деятельность, подстрекаемые из-за границы. Оттуда в ближайшее время можно ожидать попыток заслать сюда шпионов и диверсантов. «Если они полезут через границу, тогда нам с Кантором работы хватит, – подумал Чупати. – Непонятно только, почему на погранзаставах не заведут собственных служебных собак?» Подполковник призвал всех сотрудников полиции повысить бдительность и быть готовыми к решительным действиям. После совещания Чупати сразу же пошел к Кантору, который по выражению лица хозяина понял, что у того плохое настроение. Умный пес встал на задние лапы и, положив передние на плечи сержанта, потерся мордой о его щеку. От такого проявления любви Чупати рассмеялся, и Кантор, обрадовавшись, что настроение хозяина улучшилось, весело запрыгал вокруг него. – Ты прав, дружище, не стоит грустить. Ну, пойдем потренируемся. Будем работать над преодолением полосы препятствий. Сначала Чупати установил обруч, через который Кантор должен был прыгать, затем вырыл яму. Кантор помогал лапами отбрасывать землю. Время за работой летело незаметно. К обеду оба сильно проголодались. После обеда до самого вечера Чупати продолжал работать над сооружением полосы препятствий. – Ну, на сегодня хватит, – сказал он, откладывая лопату в сторону. – Можешь побегать. Кантор с радостью побежал по двору, легко преодолевая каждое препятствие. – Здорово, молодец! – похвалил собаку хозяин. После этого Чупати надел на себя специальный тренировочный ватник, которым пользовались при отработке приемов нападения собаки на человека. – Возьми меня, я бандит! – выкрикнул Чупати и сделал вид, что хочет напасть на собаку и ударить ее палкой. Кантор, с которым такие занятия проводились и раньше, отскочил в сторону и, как только сержант замахнулся, сделал гигантский прыжок и через секунду уже повис у него на руке. Палка отлетела в сторону. – Хорошо, хорошо! – похвалил Кантора хозяин. – Л теперь положи бандита на землю! На землю его! Кантор тут же забежал сзади, повалил хозяина на землю. Несколько минут сержант лежал неподвижно, а пес передними ногами стоял у него на спине, теребя зубами воротник фуфайки. – Ну, хватит! Уйди! – сказал наконец Чупати. Кантор послушно выполнил приказ и отошел в сторону. Пес хорошо знал, что это всего лишь игра, которая почему-то нравилась хозяину. – Ну вот видишь, как все это делается! – проговорил сержант, направляясь к зданию полиции, предварительно заведя Кантора в конуру: – Ночью не бойся и не вой! Я же здесь, рядом. Уставший пес быстро задремал… Проснулся Кантор от шума автомобиля. Кругом темнота, лишь на стене дома горела одинокая лампочка. И тут же он услышал голос хозяина, который приближался к нему. – Одну минутку, товарищи! Я возьму Кантора и поедем! – Ты собираешься и пса тащить за собой? – усмехнулся тот, у кого был хриплый голос. – Ночью он нам как раз может пригодиться, – ответил Чунати. – Уж не испугался ли ты, случайно? – Черта с два испугался. – Чунати выпустил Кантора из конуры. – Ну, пошли, Кантор. Нам с тобой и четырех дней на подготовку не дали… Что бы они делали без нас с тобой?… Наверное, так ни одного шпиона и не поймали бы… – Ну скоро вы там? – раздался снова хриплый голос. – Идем! – ответил Чупати. – Дорога каждая минута. И так потеряно целых два часа. Во дворе полиции стояла военная машина-вездеход. При виде машины сердце у Кантора забилось быстрее: он всегда нервничал, когда его поднимали посреди ночи. – Ого! – удивился лейтенант с хриплым голосом. – Да это не собака, а целый теленок! «Сам ты теленок», – со злостью подумал Чупати, а вслух сказал: – Вы садитесь вперед, товарищ лейтенант, собака будет около меня. Чупати полез на заднее сиденье. Подождав, пока хозяин усядется, Кантор сел рядом. – Поехали! – приказал шоферу лейтенант. Кантор прижался к хозяину, и тот обнял его за шею. Чупати решил завязать беседу с этим лейтенантом. – Когда он перешел? – задал он вопрос. – Кто перешел? – Лейтенант оглянулся на старшего сержанта. – А, нарушитель границы? Пограничный патруль обнаружил его следы в двадцать три часа. – Не очень-то вы торопитесь, – заметил Чупати. – Сейчас уже четверть второго. Хорошо еще, что вспомнили о собаке не две недели спустя. – А что тут такого? – спросил лейтенант, не уловив в голосе Чупати насмешки. – Нарушитель за три с половиной часа далеко мог уйти. Что у вас, радио нет, что ли? – А что я мог сделать? – ответил лейтенант. – Чтобы выпросить вас с собакой, понадобилось специальное разрешение. Шофер гнал машину на большой скорости. На поворотах Чупати с Кантором бросало из стороны в сторону. – Нельзя ли поосторожней на поворотах? – попросил Чупати шофера. – Кантор не любит такой езды. Шофер рассмеялся, а лейтенант сказал: – Давай, давай, гони! Шестьдесят километров проехали за пятьдесят минут. Последние километры ехали, вернее, взбирались на холм но полевой дороге. На вершине холма располагалась небольшая деревушка, в ней шило всего человек пятьдесят. Раньше жителей было больше, теперь поразъехались. Многие переселились в более спокойные районы. В селе было восемь ребят-школьников. Полукругом село охватывала государственная граница. Погранзастава располагалась на поросшем лесом противоположном склоне холма. – Сколько человек сможете выделить нам? – спросил лейтенант у дежурного по заставе. – Двоих… – Маловато. Ну ничего. Рация у нас есть. Кантор из машины не вылезал. Он внимательно рассматривал незнакомую ему местность, освещенную тусклым светом луны. Предметы отбрасывали большие причудливые тени. В воздухе смешалось множество различных запахов. Временами Кантор вскидывал вверх голову. Пес явно нервничал, как и его хозяин. «Что будет, если Кантор вдруг потеряет след или ошибется?» – думал Чупати. И, наклонившись к Кантору, тихо, чтобы не услышал шофер, сказал: – Ну, Кантор, не подведи. – Вылезайте! – скомандовал лейтенант. – Дальше пойдем пешком. Водитель забрал из машины рацию, надел ее себе за спину, связался с начальством. Гуськом пошли по лесной тропинке. Впереди шел один из пограничников. Минут через двадцать вышли к оврагу. – Вот здесь обнаружены следы, – тихо сказал пограничник. Чупати посмотрел на проволочное заграждение, по ту сторону которого, как ему казалось, жили уже совсем не такие люди, как здесь. Лейтенант включил карманный фонарик и нашел на мягкой земле отчетливые следы ботинок. – Это и, есть след? – спросил Чупати. Пограничник кивнул. – Ну вот теперь посмотрим, на что вы способны, – сказал лейтенант Чупати. Чупати прутиком измерил длину и ширину следа, сунул прутик в карман. Пристегнул к ошейнику Кантора поводок. Пока Чупати замерял размеры следа, пес уже обнюхивал следы. Когда же хозяин подал ему команду, Кантор, сделав еще несколько глубоких вдохов, поднял голову. – Почему он стоит на месте? – полюбопытствовал лейтенант. Кантор старался запомнить запах следа. Когда же хозяин еще раз произнес слово «Ищи!», пошел по следу. Луна скрылась за тучами, и лейтенант включил фонарик. Под ногами шелестела прошлогодняя листва. Кантор пошел быстрее и скоро свернул с тропинки, стал спускаться по склону холма. Люди следовали за ним. Обогнув погранзаставу, они километра три шли лесом, потом спустились в долину. – А этот тип, видимо, неплохо знает здешние места, – заметил Чупати, с трудом переводя дыхание от быстрой ходьбы. Дойдя до небольшого ручейка, Кантор вдруг остановился. Ручеек тихо журчал. По виду Кантора хозяин понял, что нужно перебраться на другой берег ручья. Чупати отпустил поводок и скомандовал: – Прыгай! На противоположном берегу ручья Кантор несколько секунд бегал то вправо, то влево. Чупати посветил фонариком: несколько глубоких следов отпечаталось у самой воды. – Пошел кверху, – заметил старший сержант и показал Кантору направление, куда скрылся преступник. Они прошли метров сто и натолкнулись на заболоченный участок. К счастью, он скоро кончился, и почва под ногами снова стала сухой. Кантор тщательно обнюхивал землю, но никак не мог напасть на след. – Бандит ловко провел нас! Назад! – скомандовал Чупати. Вернулись к тому месту у ручья, где отчетливо виднелись следы. Кантор внюхался в них. – Ищи, Кантор, ищи! Кантор побежал вниз по течению ручья и вскоре снова напал на след. Чупати торопил солдат, чтобы они не отставали. Где-то неподалеку раздался паровозный гудок. Чупати жестом подозвал пограничников и узнал, что до ближайшей железнодорожной станции четыре километра. Посмотрел на часы: стрелки показывали пять минут четвертого. – Когда будет первый утренний поезд? – спросил Чупати. – Примерно в половине пятого, – ответил один из пограничников. Внизу из-за склона холма показался дымок паровоза. «Опоздали», – мелькнула догадка у Чупати. Но он тут же успокоился, так как прошел не пассажирский, а товарный поезд. Тропка вела к железнодорожному полотну, возле которого протекал ручей. У ручья Кантор снова напал на след и дал знать об этом хозяину, радостно завиляв хвостом. Слева виднелась сторожка железнодорожника, справа на путях стоял товарняк. – Сообщите в центр по радио, чтобы на соседних железнодорожных станциях обратили внимание на незнакомца, – сказал Чупати радисту. Догнав Кантора, Чупати снова пристегнул к его ошейнику поводок, так как пес рвался к домику железнодорожника. Обежав небольшой двор, Кантор остановился перед дверью. Чупати прижался к стене сторожки и, вытащив из кобуры пистолет, одной рукой нажал на дверную ручку. Кантор с рычанием бросился внутрь. – Руки вверх! – крикнул Чупати, ожидая, что вот-вот может раздаться выстрел. Но выстрела не было. Через секунду из сторожки вышел Кантор, держа в зубах тряпку, похожую на носовой платок. Он положил ее к ногам хозяина. Из сторожки донесся тихий стон. Чупати быстро вошел туда и тут же раздался его голос: – Ко мне! На полу лежал привязанный к стулу железнодорожный обходчик. Он был в одном нижнем белье. Чупати ножом разрезал веревку, которой бедняга был привязан к стулу. Пограничники обошли снаружи сторожку. Кантор сидел в углу и наблюдал, как хозяин приводил в чувство обходчика. – Ну, ну, очнитесь, – тряс беднягу Чупати. Тем временем в сторожку вошли лейтенант и машинист с товарного поезда, стоявшего на путях. – Господи, что это с дядюшкой Лайошем? – спросил машинист. – Сейчас все выясним. Помогите нам. Дайте воды, – попросил старший сержант. Холодная вода привела обходчика в чувство. Он тихо застонал и открыл глаза, соображая, где он и что с ним. – Очнулись? Ну вот и хорошо. А теперь расскажите, что случилось, – приступил сразу к делу Чупати. – Когда вас связали? – Ровно в два. – Сколько их было? – Один… высокий такой… забрал у меня пистолет… одежду… – проговорил обходчик и снова потерял сознание. Чупати осмотрел голову пострадавшего и вслух заметил: – Да, досталось ему. В этот момент зазвонил телефон на стене. Трубку снял лейтенант. – Ты что, уснул там, что ли? – раздалось в трубке. – Как там товарняк? – Можно пропускать? – спросил лейтенант. – Конечно, можно. Я уже десять минут держу пассажирский на полустанке. – Тогда подержи его еще немного и позвони в больницу, чтобы они немедленно выслали сюда машину «скорой помощи». Диспетчер, говоривший по телефону, по-видимому, так и не понял, что тут что-то произошло. Вошедший в сторожку радист доложил, что центр приказал оставить здесь одного человека, а остальным продолжать поиски нарушителя. Вспомогательная группа уже находится в пути. Обходчик скоро снова пришел в себя и пробормотал: – Высокий такой… Волосы светлые. Вооружен пистолетом… Вспомнив о том, что он нарушил элементарное правило расследования, Чупати попросил пограничников и лейтенанта выйти из сторожки. «Небось все следы затоптали», – подумал старший сержант. – Ищи, Кантор, ищи! – сказал он своему четвероногому другу. Обойдя всю сторожку, Кантор стал обнюхивать пол, затем стул. Вдруг он быстро замахал хвостом, показывая этим, что запах снова найден. Выбежав из сторожки, пес направился к товарному составу. Чупати боялся, что Кантор может повести его по следам не нарушителя, а железнодорожника. Чупати успокоился только тогда, когда Кантор, обежав паровоз, свернул в поле. Стало ясно, что кончик носа собаки удерживает знакомый запах, как магнит железные опилки. «Нет, Кантор не ошибся. Он не мог ошибиться, хотя запах и не слишком силен. Он мог бы взять след и по более слабому запаху», – думал его хозяин. Низко пригнув голову к земле и как будто повеселев, Кантор побежал, быстро переставляя лапы. Он был рад: это была самая интересная игра, он любил ее больше других… «Интересно, далеко ли ушел этот мерзавец? – подумал Чупати о нарушителе границы. – По словам обходчика, он был у него ровно в два, а сейчас половина пятого. Значит, получился разрыв в два с половиной часа. Мы прошли километров шесть-семь…» Кантор перешел на другую сторону шоссе. Несколько метров пес шел по дну придорожного кювета, затем свернул к лесу. Чупати машинально запоминал дорогу. Лесок оказался крохотным, за ним был отчетливо виден берег Рабы. Кантор шел вдоль садов, вытянувшихся по самому берегу реки, по узенькой тропинке. Вскоре он уже не шел, а почти бежал, крепко натянув поводок. Это свидетельствовало о том, что он шел уже по теплому следу. Наконец он остановился перед калиткой одного дома. Чупати подождал, пока подойдут пограничники. Запущенный сад выходил к реке. Посреди сада стоял дом, вокруг него разрослись высокие кусты сирени. – Полагаю, что мы прибыли на место, – шепнул Чупати лейтенанту. Кантор так и рвался во двор. Чупати с трудом сдерживал собаку. Старший сержант посоветовал лейтенанту оставить радиста на всякий случай во дворе. Кантор увлек хозяина в сени. Чупати отстегнул поводок от ошейника и рывком распахнул двустворчатые двери. Кантор рванулся вперед, через секунду послышался испуганный женский крик. – Тихо! – Чупати вслед за собакой вбежал в кухню. За столом с кастрюлей в руках, дрожа от страха, стояла женщина лет сорока. – Где он? – строго спросил ее Чупати. – Мой муж… мой муж… – беспомощно пробормотала женщина. Кантор стоял перед закрытой дверью, ведущей в соседнюю комнату. Он тявкнул, давая хозяину знак, что тому нужно заглянуть в комнату. – Кто в той комнате? – спросил Чупати. – Никого! – Посмотрим! – Вытащив пистолет из кобуры, Чупати открыл дверь. В комнате действительно никого не было. Кантор полез под кровать, сразу же уловив знакомый запах. Там он обнаружил чемодан, который показался ему подозрительным. Он вытащил его из-под кровати. Чемодан оказался на удивление тяжелым, хотя и был небольшим по размеру. Чупати открыл чемодан, в котором лежало мужское белье, полотенце… «Но почему же он такой тяжелый?» Старший сержант еще раз осмотрел чемодан. Найдя какую-то кнопку, нажал на нее. Автоматически откинулось дно чемодана, под ним обнаружилась портативная рация. – Ого! – Чупати снова захлопнул крышку чемодана. Выйдя с чемоданом в руках, сержант спросил, обращаясь к женщине: – Чемодан есть, а где же его хозяин? – Это чемодан мужа, – не без замешательства ответила хозяйка. – Думаю, товарищ лейтенант, что главное вещественное доказательство у нас в руках. Кантор тем временем обнюхивал комнату, потом вышел в сени и, тихо повизгивая, позвал к себе хозяина. – Видно, это еще не все. – Чупати сделал лейтенанту жест идти за ним. Собака выбежала во двор и побежала к пристроенному к дому сараю. Сарай был заперт на замок. Кантор грозно зарычал, шерсть у него на спине встала дыбом. Лейтенант позвал хозяйку, чтобы она открыла сарай. Женщина стояла на месте, нервно теребя край передника, и не шевелилась. – Открывайте же наконец! – приказал женщине лейтенант. – Да побыстрее!.. – прикрикнул Чупати. – Я боюсь… боюсь вашей собаки… – пробормотала женщина. – Собаки бояться не стоит. Вам надо бояться кое-чего другого, – ответил ей старший сержант. Женщина наконец открыла сарай, и Кантор юркнул в него. В сарае было сено, в котором и начал копаться пес. Скоро он наполовину скрылся в сене, видны были только задние ноги. Вслед за Кантором в сарай вошел Чупати. Взяв в руки вилы, стоявшие возле двери, он несколько раз воткнул их в сено: ничего не нащупал. Тогда он позвал пограничников, чтобы они внимательно обыскали весь сарай. – Что теперь с нами будет? – запричитала женщина. – Что будет? – переспросил Чупати. – А вы разве не знаете, что бывает за шпионаж и за укрывательство диверсантов? Пограничники ничего в сене не обнаружили. Однако Кантор все не успокаивался: он скреб дощатую перегородку. Хозяйка уже не плакала, а истерически кричала. А Кантор все лез и лез на перегородку, угрожающе рыча и ощетинившись. Пограничники, так ничего и не обнаружив, вышли из сарая. Кантор же, обнюхав дощатую перегородку, в щели почувствовал тот самый запах, который преследовал его сегодня столько времени. – Нашел? – спросил Чупати, глядя на Кантора, который тут же начал весело крутить хвостом. Это означало «да». – Выходите, или я буду стрелять! – крикнул Чупати в щель между досками. За стенкой раздалось нечто похожее на шорох мыши, но никто не отозвался. Чупати выстрелил вверх. Это подействовало. – Не стреляйте! – раздался из-за стены чей-то приглушенный голос. – Тогда быстро вылезайте! – приказал Чупати и, повернувшись к оглушенному звуком выстрела Кантору, сказал: – А ну-ка помоги ему, Кантор! В самом углу под сеном что-то зашевелилось. Кантор прыжком бросился туда и через несколько мгновений уже держал в пасти чью-то руку, в которой был зажат шестизарядный револьвер. При виде револьвера Чупати бросило в пот, но, стараясь сохранить спокойствие и разрядить обстановку, он почти небрежно проговорил: – Так вот ты где… Кантор выволакивал из-под сена человека в форме железнодорожника. Умного пса злило соединение двух: совершенно разных запахов – один исходил от одежды, другой – от самого человека. Все-таки он сумел разобраться в этой смеси запахов, но теперь ему почему-то хотелось наброситься на этого человека. – Нельзя, Кантор, нельзя! Оставь его! Это и есть бандит! При слове «бандит» пес, отпустивший было незнакомца, схватил его зубами за ногу. – Вот мы и нашли тебя… – Чупати, вынув наручники, защелкнул их на запястьях незнакомца. – Значит, ты не только шпион… но еще и убийца… – Разве он умер? – неподдельно удивился арестованный. – Ах ты негодяй! – Чупати влепил незнакомцу звонкую оплеуху. – Фамилия? – Старший сержант! – одернул Чупати лейтенант. Чупати и сам удивился своей невыдержанности. Он сделал знак Кантору, чтобы тот вывернул карманы незнакомца. Пес одним рывком свалил преступника на землю и хорошо заученными движениями начал выворачивать его карманы. – Ну что вы на это скажете? – повернулся Чупати к хозяйке, показывая ей патроны, небольшой кинжал и маленький пистолет, которые Кантор только что вытащил из карманов задержанного. – А где ваш муж? – Ушел на железную дорогу. – Он что, железнодорожник, что ли? – Да… – Вот как? Значит, чемодан принадлежит ему? А зачем ему рация? Женщина ничего не ответила. – Лечь на живот! – приказал Чупати задержанному, а сам, достав мерки со следа, приложил их к подошве его башмаков. – Точка в точку! – Обратившись к незнакомцу, оп строго спросил: – Где вы познакомились в хозяином этого дома? – На фронте. Мы с ним вместе служили. – А это твоя любовница? – В сорок четвертом я бежал в Австрию вместе со своей частью… – стал объяснять нарушитель. – По дороге зашел сюда, в этот дом. Товарищ был тогда еще в армии… Была только его жена… Вот так и случилось… – Сколько раз нарушал государственную границу? – спросил Чупати. – Это первый раз. – Врешь! – Четвертый! Вскоре перед домом остановилась военная машина. Лейтенант доложил обо всем прибывшему офицеру. Тот похвалил Чупати. – Тебя хвалят, Кантор. Понимаешь, тебя! – старший сержант ласково потрепал собаку по шее. Начальник уголовного розыска нервно выстукивал по столу дробь. – А что я могу поделать? – громко спросил он. Чупати уже минут десять высказывал майору свои жалобы: за всю прошлую неделю у него не было ни одного свободного дня, все служба да служба. – Все полицейские отдежурят восемь часов и свободны, – продолжал старший сержант. – Я это прекрасно знаю и без вас, но что я могу поделать? – повторил майор. – Как что случится, сразу вызывают меня. Майор устало махнул рукой, он сам уже не помнил, когда у него было свободное воскресенье… – …Вот и сейчас посылают меня в Залу. Жена приготовила обед, думали по-семейному пообедать, так нет. Направляйся в Залу из-за нескольких литров паршивого вина. – Говорите, из-за нескольких литров паршивого вина? Послушайте, товарищ Чупати, во-первых, для полицейского нет больших и маленьких дел. Вы прекрасно знаете, что наш долг – охрана порядка и имущества граждан. Во-вторых, о размерах преступления мы можем судить только после того, как закончено следствие. Если спешить с оценками, можно наделать много ошибок. К слову, соседняя область, нравится нам это или нет, тоже может обратиться к нам за помощью… Понятно вам, дорогой товарищ? Чупати и сам понимал, что начальник прав и спорить с ним нет никагого смысла: ехать все равно нужно. «Джип» уже с полчаса стоял во дворе. Чупати попросил сообщить жене, чтобы она не ждала его. Он пошел за Кантором. Выпустил собаку из конуры. Пес радостно завертелся вокруг хозяина. – Ну чему обрадовался? Опять поедем к черту на кулички, – недовольно проворчал Чупати. Однако настроение у Кантора ничуть не стало хуже: он радовался тому, что снова будет с хозяином, снова будет бегать, искать и находить. От вчерашней усталости, хотя они и поздно вернулись, у Кантора не осталось и следа. Утром он уже выполнил обычную тренировочную программу. Ему достаточно было отдохнуть часок-другой, и он снова чувствовал себя в форме. Для Кантора настоящая жизнь заключалась в движении, поисках. Справившись с одним заданием, пес с нетерпением ждал нового. Кантор весело тявкнул и, опередив хозяина, первым прыгнул в машину. – Сколько километров до места? – поинтересовался Чупати у шофера. – Не менее сотни. – И что у вас за народ работает в полиции, если не могут найти вора! Шофер, недовольный этими словами, тем не менее промолчал. – Кто же это ворует вино, как ты думаешь? – спросил его Чупати. – Не знаю. Целая бочка вина пропала. – Целая бочка? А я думал, немного, – сказал Чупати. И все-таки ему по-прежнему было обидно из-за какой-то бочки вина тащиться за сто километров. В кузове, затянутом рваным тентом, было полно пыли. Она лезла в нос, хотелось чихать. – Дальше хуже будет, – заметил шофер. Машина ехала по дороге, извивавшейся между холмами. Шофер дважды останавливался, чтобы справиться о дороге, но толкового ответа так и не получил. В одном месте он чуть было не въехал в глубокий овраг. Скоро добрались до давильни, стоявшей неподалеку от дороги. Чупати вылез из машины и стал отряхиваться от ныли. Кантор последовал его примеру. Навстречу приехавшим спешил проворный молодой человек. Глаза у него блестели. – Ну, нашли-таки? – И он повел приехавших к хутору. Там Чупати окружили местные жители, за руку здоровались с ним. Потом усадили за стол в одном дворе. Пес позади его стула разлегся на траве. Пострадавший, им оказался худощавый крестьянин средних лет, подал всем присутствующим по стакану. Чупати время от времени покашливал: в горле першило от пыли. – Выпейте нашего вина, дорогой, – предложил ему крестьянин. Чупати вежливо отказался: ведь он сейчас на работе. – Стаканчик вина не только не повредит, но даже поможет в работе, – уговаривал его крестьянин. – А кого вы подозреваете, отец? – Право, не знаю. – Но вор, видно, местный, из ваших односельчан, а? – спросил лейтенант. Чупати отпил несколько глотков из стакана и спросил: – Вино, которое украли, было точно такое же? Крестьянин замотал головой и сказал, что то было настоящее бургундское, самого лучшего качества. – Ну что ж, приступим к работе, – решительно сказал Чупати, хотя он охотнее развалился бы на траве, как Кантор. – Да, начинайте, – согласился следователь. – Ну, отец, покажите место, откуда украли вино. – И Чупати сделал Кантору знак подойти поближе. Все спустились в подвал. Кантор не спеша обнюхал хозяина подвала, стены погреба и земляной пол. С этого момента для Кантора перестало существовать все, кроме указанного ему запаха. Пес снова принюхивался, стараясь запомнить, сохранить в своей памяти один-единственный запах из тысячи других. Через минуту он поднял голову и посмотрел на хозяина. – Ищи! – сказал Чупати. – Ищи! Кантор вышел из подвала и пошел по колее, оставленной на глинистой почве от окованных железом колес повозки. Прошел по колее дважды и лишь после этого дал знать: можно идти дальше. – Мне тоже идти с вами? – поинтересовался следователь. Чупати пожал плечами: ему было все равно, пойдет следователь с ним или нет. Ему было сейчас жаль крестьянина, хотелось ему помочь, хотя он понимал, что искать преступника по следу двухдневной давности дело почти безнадежное. Глаза у старшего сержанта слипались от усталости, и он машинально шел за собакой по узкой тропинке. Спустившись в долину, Кантор пошел по дороге, которая вели в село. Чупати было жарко. Пот тек у него по спине, и если бы он не был сейчас на работе, то разделся бы до пояса. Кантор бежал высунув язык. И так километра три, без единой остановки. Наконец он привел своего хозяина к двери сельской корчмы. – Видно, прибыли на место, – сказал Чупати лейтенанту, когда они остановились перед корчмой, и тут же послал какого-то мальчишку за сельским полицейским. – Только вот не везет нам… На дверях корчмы красовался замок. Через несколько минут пришел местный полицейский, вернее сказать, прибежал, стараясь этим показать свое усердие перед вышестоящим начальством. Нет приятнее работы, чем у сельского полицейского. Да и какая у него особенная работа? Разве что на пасху да на рождество разнять какую-нибудь драку. А если у кого из крестьян украдут курицу, то это дело подлежит расследованию силами районной полиции. – Найдите нам прежде всего корчмаря, – попросил лейтенант полицейского. Через четверть часа полицейский привел с собой здоровенного мужчину. Это был корчмарь. Он открыл дверь корчмы. Кантор сначала забежал во двор, где обнюхал каждый уголок, а затем, подойдя к двери, которая вела в погребок, уселся перед ней. Корчмарь почему-то крутился вокруг старшего сержанта, и тот заподозрил неладное. – Откройте дверь в погреб, – приказал ему старший сержант. – Слушаюсь, товарищ старшина, – подобострастно заюлил корчмарь, – но если можно узнать… – Прежде всего я не старшина, а спрашивать пока подождите… – Извините. Вот. Пожалуйста… Кантор вошел в прохладный погреб и, поскольку хозяин не последовал эа ним, начал тявкать, подзывая его. Когда же хозяин спустился вниз, то увидел своего четвероногого друга, сидящего на одной из небольших бочек. – Ну, что вы скажете на это? – спросил Чупати корчмаря. – Видите ли, эту бочку я купил позавчера… – У кого? – В соседнем селе. – Корчмарь побледнел: наверное, до него дошло, почему ему продали вино подешевле. – Слышали, товарищ лейтенант? – обратился Чупати к следователю. – Остальное уже ваше дело. В корчме был составлен протокол первичного допроса. Чупати собрался было уходить, но его остановил корчмарь: – Не выпьете ли холодного винца… У Чупати с самого утра ничего не было во рту, но он преодолел соблазн. – Как мне известно, у вас сегодня выходной день и я не хочу нарушать ваших порядков… Вышли из корчмы. Воздух так и дышал жаром. Чупати пошел на виноградник, где оставил «джип», Шофер как ни в чем не бывало спал в тени. «Если бы мне еще раз пришлось выбирать профессию, я бы стал шофером». Чупати тяжело вздохнул. – Кантор, позови-ка сюда старика. Беги на виноградник. Туда, туда. – И он показал, в какую сторону бежать. Через несколько минут Кантор действительно привел опешившего старика. – Не бойтесь, отец, собака вас не обидит! Наоборот, скажите ей спасибо. – Золотая у тебя собака, сынок, – похвалил крестьянин Кантора. – Нашлось ваше вино. – Да что ты говоришь! Старик с раскрытым от удивления ртом выслушал рассказ о том, как Кантор разыскал его бочку с вином. – Кто забрал у вас бочку, тот ее и обратно сюда доставит, так что можно считать – все в порядке. А теперь вот здесь подпишитесь. – И сержант подал крестьянину протокол допроса. – Ну знаете, я не думал, что у вас в полиции такие молодцы. Чудеса, да и только. – Рады стараться… Ну, а теперь подпишитесь вот здесь… День клонился к вечеру. Чупати любовался открывавшимся отсюда видом. Далеко на горизонте виднелись высокие горы. – Прошу вас к столу. Не откажите… – пригласил крестьянин. Разбудили шофера, и все сели за стол, на котором появилось мясо и красное вино. Кантор с завистью смотрел на хозяина, который держал в руках стакан с вином. – Ну, чем вас еще угостить? – поинтересовался крестьянин у Чупати. – Дайте моей собаке воды, – попросил сержант. – Она пить хочет. – Вот чего нету, того нету… Колодец у меня пересох… А та вода, что была запасена, вся вышла. Могу дать слабенького винца… – Ну что ж, если хозяин пьет вино, почему бы не попробовать и собаке, – проговорил сержант. Он налил в миску вина и поставил ее перед носом собаки. – Пей, Кантор. Пей. Ты это честно заработал. Кантор наморщил нос, почувствовав винный запах. Сначала он осторожно кончиком языка лизнул вино, потом, осмелев, сделал первый глоток. Жидкость пришлась ему но вкусу, и он жадно начал лакать ее, время от времени благодарно поглядывая на хозяина. Сначала необычное питье освежило его, однако через несколько минут он почувствовал, как по всем его жилам разливается какое-то особенное тепло. Кантор удивился тому, какими тяжелыми стали у него веки, ему стоило большого труда держать глаза открытыми. Через несколько минут он погрузился в крепкий сон. Проснулся он от шума. Это был голос хозяина, который громко кому-то говорил: – А теперь давайте споем мою любимую песню. Все запели. Кто-то в такт песне забарабанил по столу. Кантор встал и сделал несколько неверных шагов. Он и сам не заметил, как начал описывать круги. – Смотрите-ка, а собака-то танцует! – воскликнул крестьянин. Кантор все крутился и крутился, пока у него не закружилась голова и он не упал. Однако через минуту он снова вскочил на ноги и снова начал выкидывать фокусы. – Господи, да он свихнулся! – Ничего не свихнулся, просто он пьян, – объяснил шофер. – Ну конечно, – согласился Чупати. Он встал и подошел к собаке, присел перед ней на корточки, спросил: – Что с тобой, Кантор? А? Кантор опять принялся кружить, пока не выбился из сил. И тогда он лег и опять заснул. Чупати не на шутку перепугался. Хмель у него мигом вылетел из головы. Вместе с шофером они подняли уснувшего Кантора и положили в машину на заднее сиденье. В пути Чупати поддерживал голову Кантора, а когда подъехали к берегу какого-то озера, выкупали собаку. Купание помогло: Кантор проснулся и начал жадно пить холодную воду. По дороге домой он снова уснул и ничего не помнил. На следующее утро Чупати с беспокойством подходил к конуре Кантора, который спокойно спал. Сержант с облегчением вздохнул, когда понял, что с собакой ничего не случилось. Почувствовав присутствие хозяина, Кантор проснулся и радостно бросился к нему. – Эх ты, бродяга! – ласково сказал Чупати. – Вчера ты напился, а сегодня моя очередь. Ничего не поделаешь – день рождения. Утренние упражнения Кантор проделал как ни в чем не бывало. Во всем, что касалось тренировки, Чупати был непреклонен. Говно в семь часов вышли в поле, и Кантор пошел по следу одного полицейского, который прошел тут четверть часа назад. На одной из улиц, которая вела к парку, Чупати совершенно неожиданно встретил ту самую старушку, к которой они забрели несколько дней назад, идя по следам ее внука. – Как хорошо, сынок, что я тебя встретила, – обрадовалась старушка, увидев старшего сержанта. На глазах у нее выступили слезы. – Что-нибудь случилось? – Случилось. У нас украли всех кур. Двенадцать штук. Как мы теперь без них будем?… – Вы уже заявляли в полицию? – спросил женщину Чупати. – Да нет, только сегодня утром обнаружили… Чупати покачал головой, сказав, что о таких случаях следует сразу же заявлять в полицию. Он же не частный детектив и без приказа начальства не может подключиться к розыску. И вдруг Чупати посмотрел на Кантора, который, казалось, понимал, в чем тут дело. «А что, если мы с Кантором попробуем пойти по следу вора просто вместо обычной утренней тренировки? Удастся – хорошо, не удастся – посмотрим, что еще можно сделать». Старушка повела Чупати в глубь двора и со слезами на глазах показала пустой курятник. Внимательно его обнюхав, Кантор дал знать хозяину, что можно идти по следу. – Если что-нибудь узнаю, я вам сразу же дам знать, – сказал сержант женщине и пошел вслед за Кантором. Тот уже свернул в соседнюю улицу и вышел на окраину, где стояли бараки, в которых жили сезонные рабочие. Было еще рано. Чупати надеялся найти здесь хоть часть пропавших кур. Однако Кантор разочаровал хозяина и свернул в узкую боковую улочку. Потом он еще долго водил его по улицам и переулкам, пока наконец не вывел на одну улицу и не остановился перед трехэтажным домом. Перед самым домом Кантор обнаружил на земле два кроваво-коричневых пятна. Сержант, который чуть было не подумал о том, что собака ошибается, вновь воспрянул духом, удивляясь ее необыкновенному чутью. После того как Кантор увел его от бараков, Чупати уже не верил в удачу. Й вот эти кровавые пятна. Собака вошла в узкий дворик, где возле стены соседнего дома были построены небольшие деревянные сараи. Кантор остановился у четвертого с краю сарая. – Чей это сарай? – спросил Чупати у проходившей по двору дворничихи. – Это четвертый-то? Сабо, второй этаж, квартира два. Как подниметесь по лестнице, так сразу направо. Позвав Кантора, Чупати поднялся по лестнице. На звонок из квартиры вышла женщина в халате, с помятым от сна лицом. Увидев собаку, она в ужасе отшатнулась назад. – Вы гражданка Сабо? – спросил женщину Чупати. Женщина испуганно кивнула. – А где ваш муж сейчас? – Он ушел на работу к восьми. – А сын? – Не знаю. Я болею. А он вчера поздно вернулся домой. В армию его призывают. Получил повестку. Вчера веселился с друзьями. В этот момент открылась дверь в коридор. Кантор поднял голову, почувствовав тот самый запах, который вел его сюда от самого курятника. Шерсть у собаки на спине встала дыбом, раздалось тихое рычание. – Мама, ты чего так рано поднялась? – спросил женщину парень лет двадцати. Женщина испуганно спросила: – Сынок, уж не натворил ли ты чего? – Ничего особенного он не натворил. Только вот кур украл сегодня ночью, – ответил вместо парня Чупати. – Какое вы имеете право подозревать меня? – разозлился парень. – Потише, браток, потише. Разве ты не видишь, что матери нездоровится?… Иди-ка открой нам сарай. – У меня на руках повестка. Мне сейчас на призывной пункт идти, а вы мне про каких-то кур… – Иди открой нам, а потом будем разговаривать, – строго сказал Чупати, думая про себя, что этому парню место в тюрьме, а не в армии. В сарае Чупати нашел шесть зарезанных кур. – А где же остальные? – спросил он парня. – У приятеля. Не сердитесь, товарищ старший сержант. Мне при матери не хотелось сознаваться. – Тогда клади кур в мешок, и пойдем. Парень привел Чупати в трехэтажный дом, стоявший на главной площади. Дверь открыла хозяйка. Поздоровавшись с ней, Чупати сказал: – Собака привела меня к вам. – И он показал на Кантора. – Почему? – Если у вас есть ворованные куры, отдайте их. – Да как вам не стыдно! Что вы такое говорите! Вот сейчас выйдет мой муж, он вам покажет! Вы знаете, с кем разговариваете? – Меня это не интересует. Вообще-то я бы не советовал вам так громко кричать. Это не в ваших интересах, а то, чего доброго, еще соседи услышат. Да и муж ваш этому тоже не обрадуется. А где ваш сын? – Еще спит, – уже совсем тихо ответила женщина. – Тогда мы, пожалуй, войдем, познакомимся… Или вы уже знакомы? – И сержант показал на парня с мешком за плечами. – Янчика, это ты? – удивилась женщина. – Я, – тихо проговорил парень. В это время в двери показалась лохматая голова. – Мама, отдай им, – попросил он. – А я ужо их выпотрошила… В здании полиции Чупати допросил обоих парней. Следователь листал пухлое дело одного нераскрытого преступления, которое было совершено полтора года назад. По этому делу неизвестные молодые люди обвинялись в краже велосипедов, часов, столового серебра и тому подобного… В ходе допроса оба парня, обвинявшиеся в краже кур, признались, что все эти преступления были полтора года назад совершены ими. Чупати смотрел на парней и с трудом верил, что все это дело их рук. А Кантор сидел у его стула и с равнодушным видом поглядывал на арестованных. После допроса, спускаясь по лестнице, Чупати невольно задумался над тем, что могло заставить этих парней встать на путь преступления. Оба они были из хорошо обеспеченных семей. Глядя на них, никто бы и не подумал, что они способны совершить столько преступлений. И если бы не Кантор, то, кто знает, что они могли еще натворить. Стрелки на здании магистрата показывали ровно два часа. Чупати с опаской поглядывал на небо, на котором собирались грозовые тучи. «Быть ливню», – подумал сержант и на всякий случай попросил у дежурного плащ. Однако стоило сержанту выйти из ворот, как навстречу ему появился шофер полицейской машины. – Я уже четверть часа поджидаю вас. Начальник ушел, а мне передал дождаться вас и вместе выехать в село Раба. Зачем – он мне не сказал. – Село Раба? – переспросил Чупати и сел в машину. Кантор расположился рядом, положив голову хозяину на колени. Кантор уже привык к тому, что вслед за каждой поездкой в автомашине следовала напряженная, но интересная работа. Гроза началась, когда они уже ехали по долине реки Рабы. Небо над головой с грохотом треснуло, и полил сильный дождь. – Только этого нам и не хватало, – недовольно пробормотал Чупати, поглаживая Кантора. Кантора ни гром, ни дождь нисколько не пугали. Дождь колотил по тенту машины. Скоро приехали в лесничество, где уже стояло три вездехода. В доме лесника сидели пограничники и начальник уголовного розыска старший лейтенант Шатори. В длинных сенях Чупати встретился со своим начальником и бодро доложил ему: – Товарищ майор, старший сержант Чупати по вашему приказанию явился. – Наконец-то. Через минуту начальник погранзаставы, молодой голубоглазый офицер, рассказал о том, что он пригласил своего друга-лесника к себе в гости, договорился с ним, что он приедет в одиннадцать и они вместе пообедают. Ровно в полдень пограничник позвонил леснику по телефону, но никто трубку не снял, тогда он позвонил еще раз через полчаса, и опять ему никто не ответил. Тогда начальник заставы послал к леснику своего человека, который обшарил всю сторожку, но никого в ней не нашел. Дверь сторожки была открыта настежь, в доме оказалась только собачонка лесника, да и та до смерти перепуганная. – Странно: собака здесь, а хозяина нет, – прервал рассказ начальник заставы майор Бокор. – Гм… Может, он сбежал? – И он показал в сторону границы. – Быть этого не может. Не такой он человек, да и на контрольно-следовой полосе ничего подозрительного не замечено. – А нет ли у него какой-нибудь зазнобы? Ведь вы с ним друзья, могли бы знать? А может, он поехал на центральную усадьбу? – И это невозможно, потому что тогда бы я знал об этом. Как и о прочем тоже. Да… за четыре года он мне ни разу ни о какой зазнобе и не заикался даже. Майор, погруженный в свои думы, ушел. Шатори о чем-то спорил со следователем, но о чем именно, Чупати не расслышал. Старший лейтенант Шатори всего несколько недель назад был назначен начальником уголовного розыска. Родился он в этих краях в семье учителя. В двадцать девять лет его уже назначили начальником отдела. Это было его первое серьезное дело. Шатори подозвал к себе Чупати и сказал, что майор Бокор считает весь этот шум напрасным, так как он голову дает на отсечение, что через границу ни одна живая душа не переходила ни в ту, ни в другую сторону. – Тебя не удивляет поведение собаки лесника? – спросил Шатори у Чупати. – Наверное, с ее хозяином что-то случилось… Может, несчастье какое… – А Кантор может его найти? – Попытка не пытка, товарищ начальник… – В доме ничего подозрительного не обнаружено, так что вся надежда только на твоего Кантора. Габор Бакша после смерти жены уже четыре года жил один-одинешенек в лесном домике. Два раза в неделю к нему приходила старушка по фамилии Кутине, которую он полушутя-полусерьезно называл бабушкой Шари. Бакше было уже за пятьдесят. У него были дети, но все они, став взрослыми, разъехались по стране кто куда, завели собственные семьи. Сыновья раз в году навещали отца, приезжали вместе с женами и детишками. На это время в доме лесника воцарялись веселье и шум. Старику оставалось до пенсии года три, или, как он любил говорить, тысячу дней. Выйдя на пенсию, он решил жить по очереди то у одного сына, то у другого. У какого особенно понравится, у того и совсем останется. Сыновья решили, что отец сам выберет, у кого ему жить. «Глупые какие! – думал о сыновьях старик. – Не понимают, что они все одинаково дороги мне». В то утро он позвонил начальнику погранзаставы и сказал, что сходит проведать один участок в лесу и часам к двенадцати будет дома. В тот день у начальника заставы были именины, и лесник пригласил его к себе на обед. Бакша никогда никуда не опаздывал. Лесные дороги и тропки он знал как свои пять пальцев и мог рассчитывать время довольно точно. Единственным живым существом, которое ни на шаг не покидало лесника, была собака Памач. Лесник решил ружье с собой не брать. Памач, увидев, что у Бакши нет ружья, затявкал и побежал из сеней в комнату, где на стене висело ружье. Лесник всегда обращался с собакой, как с человеком, подолгу разговаривал с ней, и та, казалось, прекрасно понимала его. – Сегодня я ружье не беру. Ни к чему оно нам, – объяснил лесничий собаке. Бакша уже целую неделю не был на участке, который прилегал к селу Орфалу и являлся собственностью целого коллектива. Частники, как известно, народ ненадежный: получат разрешение на порубку пяти деревьев, а возьмут да и вырубят десяток. По дороге лесник заметил, что надвигается гроза. На месте, предназначенном для вырубки, не было ни одной живой души. «Видать, грозы испугались и все разбежались по домам», – подумал лесник. Загремел гром. Лесничий и сам подумал о том, где бы ему укрыться на время грозы. Он вспомнил, что на скале есть старое развесистое дерево, под густой кроной которого вполне можно укрыться от ливня. Едва Бакша успел подойти к дереву-великану, как полил ливень. Памач, испуганный грохотом грома и блеском молний, прижался к стволу дерева. Однако ливень был короткий и кончился так же неожиданно, как и начался. Через четверть часа дождя как не бывало, лишь с листьев деревьев срывались капли. Посмотрев на небо, Бакша произнес: – А дождь, пожалуй, опять будет. – И, уже обернувшись к собаке, добавил: – Ну, пошевеливайся, Памач. Когда они дошли до большой просеки, Памач вдруг ни с того ни с сего начал подозрительно принюхиваться. – Ну, что случилось, дружище? – Лесник остановился. Собака свернула с просеки и побежала вниз, по направлению к долине. Вскоре пес нашел мешочек с грибами и громко залаял, подзывая к себе хозяина. Бакша пошел на лай и вскоре наткнулся на человека, который лежал на земле не шевелясь. Лесник встал на колени и перевернул человека вверх лицом. Он узнал в нем своего знакомого Балинта Кару, лесоруба. Рот у него был полуоткрыт и в нем пузырилась кровавая пена. Лесничий постоял несколько секунд, думая, что делать. Он вспомнил, что неподалеку отсюда стоит небольшой охотничий домик, в котором весной жили сезонные рабочие. Там и аптечка имеется, так что первую помощь всегда оказать можно. Подняв лесоруба, лесник направился к охотничьему домику. Идти пришлось с полчаса. Прислонив больного к крылечку, лесник пошел к двери, но вдруг вспомнил, что ключа от домика он с собой не взял. Однако, взглянув на дверь, Бакша увидел, что замка на двери нет. «Неужели бригадир лесорубов, уходя, забыл запереть дверь?» – удивился лесник. Однако долго раздумывать было некогда: нужно было скорее оказать лесорубу первую помощь, и лесник вошел в домик. Памач тоже вошел, но через секунду он как угорелый со страшным визгом выскочил из него и бросился со всех ног в лесную чащу. – Сложная обстановка, – громко сказал Чупати. – А у нас простой не бывает. У нас всегда сложная, – заметил майор и попросил у старшего лейтенанта карту района. «Сколько ни разглядывай эту карту, дело от этого яснее не станет», – подумал про себя Чупати. – Товарищ майор, разрешите пустить собаку по следу? – спросил сержант. – Подождите! – Приступай потихоньку, – тихо сказал Чупати Шатори. Чупати, позвав Кантора, пошел к дому лесника. Войдя на кухню, сержант снял с гвоздя пальто лесника и положил его Кантору на нос. Ни на кухне, ни в комнате не было никаких следов драки или чего-нибудь подобного. В комнате сержант подвел Кантора к кровати лесника, и пес сунул нос под подушку, от которой шел самый «густой» запах, который трудно было спутать с любым другим запахом. Кантор дал знать хозяину, что он готов идти по следу. В сенях только что закончилась дискуссия над картой. – Быстро, за мной! – сказал Чупати, так как начал накрапывать мелкий дождичек. Кантор с облегчением вздохнул, потому что ждать он не любил. Для него сейчас не существовало ничего на свете, кроме одного-единственного запаха, который вел его к цели. Глинистую почву развезло от дождя. На такой почве росли преимущественно ели да кое-где одинокие дубы. Вскоре Кантор свернул с дороги на усыпанную хвоей тропинку. В носу приятно пощипывало. Сегодняшняя работа казалась Кантору не работой, а просто приятной прогулкой. Пес бежал легко и бодро, задрав кверху хвост. Запахов сейчас в лесу было не так уж много, всего десятка два-три, однако запах человека заметно выделялся среди прочих лесных запахов. Этот нужный Кантору запах дождь еще не успел смыть, а исходящий от земли теплый пар только усиливал его. Постепенно стало прохладнее. А когда взобрались на склон горы, дождь совсем перестал. Майор с радистом где-то отстали. Чупати это вполне устраивало: по крайней мере мешать не будут. Старший лейтенант-пограничник шел позади старшего сержанта. – Ну и что ты скажешь об этой истории? – дружелюбно спросил он Чупати. – Пока могу сказать только то, что след хороший и Кантор уверенно идет по нему. Чупати спросил старшего лейтенанта, откуда он родом, тот засмеялся и ответил: – Из Сегеда. – А я, можно сказать, местный. Шли, приноравливаясь к темпу, который задавал Кантор. Когда подошли к обрыву, майор приказал остановиться и подождать отставших. Майору вся эта история была не по душе: он считал, что, пока они тут лазят по горам, лесник давным-давно сидит у себя дома. – Где мы сейчас находимся? – спросил он у пограничника. – У высоты с отметкой триста десять. – Вызовите по радио центр, – приказал майор радисту. Когда связь была установлена, Шатори первым делом спросил, не вернулся ли лесник домой. Ему ответили, что не вернулся. Одновременно майору доложили о том, что в районе запеленгована неизвестная рация. Точных координат радиопередатчика пока установить еще не удалось, но она действует, как мы установили, не далее чем километрах в десяти. – Вот черт! – выругался майор. – Можно двигаться дальше? – спросил Чупати. – Можно, только не бегите как угорелые. После небольшой передышки Кантор бежал еще бодрее. – И чего старику понадобилось в этих краях? – удивился пограничник, увидев, что Кантор свернул к селу. – А далеко ли отсюда до села? – поинтересовался Чупати. – Километра три будет. Кантор бежал бодро. Он почти не обратил внимания, когда у него чуть ли не из-под носа выскочили из кустов два перепуганных зайца. Дорога пошла под уклон, и Чупати стал сдерживать собаку, боясь, как бы она не сорвалась в пропасть. «А если лесник сорвался в пропасть и разбился? – мелькнула у Чупати мысль. – Но вряд ли бы Кантор не почувствовал этого». Сержант внимательно посмотрел на своего друга, но тут же успокоился: у Кантора был такой вид, как будто он хорошо знает, что делает. Вскоре они вышли на небольшую поляну. Слева тянулись совсем свежие порубки. Кантор направился к свежесрубленным стволам, не спеша обнюхал каждое бревно и пошел дальше на запад. – Здесь вполне мог проходить лесник, – заметил Шатори. – Никаких происшествий здесь не было, – сказал уверенно сержант, понимая, что Кантор просто нашел место, где останавливался лесник. – Да, старик вчера говорил, что он хотел заглянуть на вырубки, – заметил пограничник. – Наверное, гроза разогнала всех лесорубов. – Чупати тяжело вздохнул. А Кантор снова потянул их к лесу. Вскоре он привел хозяина к громадному дубу. – Значит, мы на верном пути. Офицер-пограничник посмотрел на карту: – Видимо, отсюда старик направился домой по западному склону горы. – А что, этот путь короче? – Немного. Стрелки на часах показывали без четверти пять. А в семь часов уже начинает темнеть. За два с половиной часа, хорошо зная все тропки, можно было дойти до села Раба. Чупати вспомнил, что в дорогу он не взял с собой даже пачки печенья. «То ли дело другие, отработали свою смену и отдыхают себе спокойно дома, ни о чем не думают, разве что о том, в какую корчму сходить вечером. А я должен таскаться по горам, по грязи…» Перешли через просеку. Внизу виднелась блестящая лента реки. Если бы Чупати явился сюда как турист, то он, возможно, нашел бы эти места красивыми, а сейчас ему было не до красот природы. Кантор с силой рвал поводок. – Иду, иду! – успокоил его хозяин. Снова начал моросить дождь. Солдаты стали уставать: как-никак в быстром темпе прошли километров десять по сильнопересеченной местности. Радист мужественно тащил на спине двадцатикилограммовую рацию. Совершенно неожиданно Кантор остановился и замер на месте. Чупати наклонился и, вынув из сумки лупу, стал разглядывать землю. Кантор обнюхивал коричневое пятно величиной с ладонь. – Кровь, – проговорил Чупати, обращаясь к приблизившемуся Шатори. – Хорошо еще, что ее не смыло. – Ну, что тут случилось? – спросил майор. – Обнаружено пятно крови, – доложил Чупати. Кантор тем временем притащил откуда-то из кустов небольшой мешочек, в котором лежали три гриба. – Грибы! – Один из пограничников с любопытством осмотрел их. – Что, по вашему мнению, здесь произошло? – спросил майор, обращаясь к Чупати. – Убийство. – А где же тогда труп? – Майор был явно в растерянности. А Кантор и Чупати уже внимательно оглядывали каждый куст в радиусе пятнадцати – двадцати метров. Однако ничего нового обнаружить не удалось. Вернувшись на место, где было обнаружено пятно крови, Чупати завернул мешочек с грибами в газету и сунул себе в сумку. Он ломал себе голову над тем, что же здесь, на этом месте, произошло. Убили лесника? А куда же делся труп убитого? Кантор решительно пошел по тропинке. Через несколько метров Чупати заметил странный след на земле. Он остановился. – Здесь кого-то тащили по земле, – сказал он Шатори. Следы привели к небольшой вымоине, наполненной дождевой водой. На другой стороне вымоины Кантор свернул направо. Метров через триста след исчез. Кантор повернул направо. – Довольно странно, – заметил Шатори, остановившись, чтобы закурить. – Если лесника действительно убили, то преступнику, сделавшему это, было выгоднее всего бросить труп в вымоину. Зачем его потащили дальше, ну, скажите, зачем? – Как вы полагаете, сколько тут прошло человек? – Только один, – ответил криминалист. – Гм, – хмыкнул следователь, недоумевая. Кантор снова вывел всех на тропку. На миг он остановился, принюхался: к главному запаху примешался какой-то другой. Пес обнюхивал траву и даже не оборачивался на голос Чупати. – Сейчас мы двинемся в направлении охотничьего Домика, – шепнул Чупати на ухо офицер-пограничник, приказав солдатам держать оружие наготове. Через четверть часа вся группа вышла на лесную опушку, на противоположной стороне которой виднелся домик, сложенный из бревен. – Два человека ко мне! – сказал, обернувшись назад, Чупати, с трудом сдерживая рвущегося с короткого поводка Кантора. Старший сержант сделал знак, чтобы двое пограничников следовали за ним. Шерсть на холке у Кантора встала дыбом. Сбоку от входа в дом сидел, прислонившись спиной к стене, какой-то мужчина с запачканным грязью лицом. Кантор бросился к незнакомцу, но, не добежав до него, неожиданно остановился. Майор с солдатами, прижавшись к стене дома, медленно подходили к крыльцу. – Это лесник? – спросил Чупати у старшего лейтенанта. – Нет, – ответил начальник погранзаставы, покачав головой. – Этот человек мертв, – установил Чупати. «Как же могло случиться, что, идя по следам лесника, Кантор привел их к какому-то незнакомцу? – думал старший сержант. – Видимо, именно с ним и встретился лесник в лесу. Но почему этот человек мертв?» Кантор рвался к двери. Тихо подвывая, он давал знать хозяину, чтобы тот открыл ему дверь. Чупати поднимался по ступенькам, по спине пробирался холодок. А в голове билась мысль: «А что, если за стеной стоит убийца и ждет момента, чтобы разрядить свой пистолет в меня?» Рывком Чупати толкнул дверь хижины – она была не закрыта и со скрипом отворилась. Чупати затаил дыхание и ждал, прислонившись к косяку. Секунды казались мучительно долгими. – Есть тут кто-нибудь? – крикнул сержант громко. Из дома вышел Кантор и, спокойно помахивая хвостом, казалось, говорил своему хозяину, что можно войти, никакой опасности нет. Чупати вытер пот со лба и шагнул в полумрак хижины. Под ногами заскрипели половицы. Вдруг он тихо вскрикнул: на полу, раскинув руки, неподвижно лежал человек. На крик сержанта в комнату ворвался Шатори. – Всем оставаться на своих местах! – крикнул он, держа автомат наизготовку. – Это уже ни к чему, – тихо проговорил Чупати, показывая на мертвеца, лежащего на полу. – А ведь это же лесничий! – воскликнул начальник погранзаставы. – Товарищ старший лейтенант, я прошу, чтобы все вышли и не входили сюда, пока я не позову, – распорядился Чупати уставшим голосом. Кантор, обойдя все закоулки хижины, принес хозяину в зубах спичечный коробок. Чупати открыл окно, пытаясь представить мысленно, что же здесь произошло. Перед лесником на полу валялась алюминиевая коробка с аптечкой. Под столом Кантор нашел несколько полуобгорелых спичек. Чупати осторожно кончиком ножа собрал их в жестянку из-под табака. Убедившись в том, что больше в домике никаких следов преступления нет, Чупати разрешил войти в домик всем остальным. Майор каким-то странным взглядом посмотрел на Чупати, на Кантора и на лежавший посреди комнаты труп лесника. Присев на корточки, он, не говоря ни слова, подозвал Чупати. Внимательно осмотрев труп, они решили, что лесник был убит ударом ножа сзади. Аптечка, лежащая на полу, свидетельствовала о том, что лесник хотел оказать медицинскую помощь человеку, которого он притащил из леса. Удар ножа был нанесен леснику в тот момент, когда он потянулся за аптечкой. Кто же убийца? Собравшиеся с надеждой посмотрели сначала на Кантора, а потом на майора, у которого был такой вид, как будто ему все ясно… – Товарищ старший лейтенант, – доложил начальнику погранзаставы один из солдат, – вот нашли в кармане у того, во дворе… Старший лейтенант взял в руки бумагу, на которой было написано: «Настоящая справка выдана Балинту Каре в том, что ему разрешено вырубить пять кубометров древесины на дрова…» «Значит, этот человек – Балинт Кара, – размышлял Шатори. – Но почему его убили?» – Удар профессиональный, – установил майор, осмотрев ножевую рану, которую преступник нанес леснику под левую лопатку. Майор приказал солдатам внести в дом и второй труп. Оказалось, что и Балинт Кара убит точно таким же ударом ножа под лопатку. Сомнений быть не могло: убийца был один и тот же. И тут Чупати обратил внимание на то, что под трупом лесника на полу нет ни капли крови. – Как это могло произойти? – спросил он, обращаясь к офицерам. – Я потому и говорю, что виден почерк профессионального убийцы, такой удар не может нанести никто из деревенских, – объяснил майор. Кантор, усевшись возле дверей, неподвижно смотрел на трупы. Мертвые его не интересовали. Он привык видеть людей живыми, подвижными, а эти уже не могли пошевелиться. От них даже нехорошо пахло. Никто этого пока не чувствовал, кроме него. Начало смеркаться. Кантор обошел снаружи охотничий домик, но ничего из съестного не нашел. – Старший сержант, можно двигаться дальше? – спросил майор у Чупати. Чупати кивнул, не спуская взгляда с Кантора. Собака тихо тявкнула, давая этим понять, что ей известно нечто такое, чего он, хозяин, не знает. «В распоряжении нарушителя было целых семь часов, за это время и до Будапешта добраться можно. При таких условиях на успех надеяться трудно. А тут ночь на носу… Ночью не разбежишься… Кантор… Сможет ли он еще что-нибудь узнать? Лесника он нашел. Надо дать ему этот спичечный коробок. Может, он все-таки по запаху найдет и бандита?» – думал Чупати. Он дал Кантору коробок и сказал: – Нюхай! – Подождав немного, добавил: – Нюхай! Ищи! Майор приказал радисту и двум солдатам остаться в охотничьем домике и поддерживать связь с заставой, вызвать сюда врача и попросить привезти всей группе горячую еду… Кантор перебежал через лужайку и пошел в западном направлении. Однако, пробежав метров сто, повернул обратно и повел хозяина к обрыву. Идти было трудно: камни сыпались из-под ног, ноги скользили по мокрой глинистой почве. Кантор шел то по одному, то по другому краю вымоины. Чупати пришел к выводу, что пес идет сразу по следам двух преступников. Вскоре выбрались на край обрыва. Внизу, за рекой, чуть заметно мерцали огоньки: это «перемигивались» огоньками пограничные патрули. Кантор вдруг потерял след и заметался из стороны в сторону. Однако метров через двадцать он снова напал на след. Сержант осторожно шел за собакой. Он так устал, что с трудом переставлял ноги. Когда до края обрыва оставалось всего несколько метров, откуда-то снизу вдруг раздался крик: – Стой! Кто там?… Вместо ответа громыхнул выстрел, вслед за которым раздался душераздирающий крик. Чупати скачками добежал до собаки и упал на землю. За первым выстрелом" раздался еще один выстрел. Сержанту, лежавшему наверху, хорошо были видны вспышки. По звуку можно было определить, что стреляли из пистолета. Пограничники, укрывшись за скалой, отвечали огнем. Чупати понял, что нарушитель, уходя от преследования, идет как раз на него. Отцепив поводок от ошейника Кантора, Чупати шепнул собаке: – Преступник! Держи его! Как только Кантор скрылся в темноте, сержант приложил ладони ко рту и крикнул вниз: – Не стреляйте! Стрельба сразу же прекратилась. Стало так тихо, что даже было слышно, как срываются с ветвей дождевые капли. Чупати почувствовал себя совсем одиноким. «Зря я отпустил Кантора», – подумал он и, услышав какой-то подозрительный шорох, приподнял голову. В тот же миг он почувствовал сильный удар по шее, ближе к плечу, и сразу же потерял сознание. Кантор же тем временем обнюхивал человека, лежавшего на дне расселины. И хотя запах теплой крови забивал все другие, пес уловил, что это и был владелец спичечной коробки. Кантор тявкнул, подзывая хозяина и ожидая от него нового приказа. Он тявкпул еще раз, но никакого ответа не получил. – Собака! – выкрикнул один из подоспевших пограничников, освещая Кантора фонариком. Пес заворчал и зажмурил глаза от бившего в глаза яркого света. Подошедшие майор и старший лейтенант обшаривали фонариками расселину. Подошли к лежавшему на земле. Кантор, задрав кверху голову, громко звал хозяина. Не получив ответа, пес вихрем взвился вверх по склону. – Собака убежала, – заметил один из солдат. – Куда же запропастился старший сержант? – недоумевал Шатори. – Будьте осторожны! Вдруг нарушителей несколько человек? Могут неожиданно обстрелять, – оказал майор и предупредительно потушил фонарик. – Нужно идти за собакой. Этот человек все равно уже мертв, – сказал начальник погранзаставы. – А старшего сержанта могли ранить. – Пошли! – решительно заявил Шатори и полез по осыпи вверх, остальные двинулись за ним. Лезть приходилось на ощупь – тьма хоть глаз коли. Разыскав хозяина, Кантор несколько раз ткнулся влажным носом ему в лицо. Кантор растерялся: он не понимал, почему хозяин молчит. Вдруг пес почувствовал тот особенный запах, который заметил еще в охотничьем домике. Он нервно заметался вокруг хозяина, обнюхивая землю. Здесь были чьи-то чужие, совсем еще свежие следы. И странное дело: незнакомый запах исходил от хозяина. Кантор начал лизать руки хозяина. Они почему-то оказались связанными. Собака ткнула хозяина носом раз-другой, но он не пошевелился. Вспомнив о том, как Чупати тренировал его в развязывании веревок и узлов, пес начал развязывать узел, но он не поддавался – был слишком тугой. Оставалось одно – перекусить его, но сделать это нужно было осторожно, чтобы не задеть рук хозяина. Снизу доносились голоса людей, потом они стали удаляться вправо и совсем стихли. Впившись зубами в узел, Кантор начал осторожно грызть его и, как ни старался, все же задел кожу: в нос ударил сладковатый запах горячей крови. В то же время он прислушивался к ночным шумам, чтобы на всякий случай обезопасить себя от неожиданного нападения преступника. Наконец он перегрыз узел и несколько раз тявкнул, но хозяин почему-то не шевелился. Пес лизнул его в лицо: сержант медленно стал приходить в сознание. Застонал. Голова, казалось, раскалывалась на части. Он с трудом пошевелил руками и начал подниматься. Голова кружилась. «Здорово же меня долбанули, – подумал сержант. – А где наши остальные?… Сколько времени прошло?» Кантор, обрадованный тем, что хозяин встал, радостно лизал ему руку. Встав на одно колено, Чупати тихо шепнул собаке на ухо: – Спасибо, дорогой! Спасибо, дружище! «Тот человек, который был в низине, ударить меня не мог. Это сделал другой преступник тогда, когда Кантор убежал вниз. Сейчас надо бы вернуться в охотничий домик. Но второй преступник еще, видимо, не пойман, он бродит где-то рядом. Найти его может только Кантор: в такой темноте ничего не увидишь…» Чупати дал собаке понюхать веревку, которой были связаны его руки, и сказал: – Ищи! След! Собака легко взяла след, но то и дело оглядывалась на хозяина, который шел неверной походкой, качаясь из стороны в сторону. – Ищи! След! Ищи! – настойчиво повторил Чупати. Шли минут тридцать, затем Кантор неожиданно остановился, ощетинился и исчез в темноте. Сержант едва успевал спускать с руки шнур, конец которого был привязан за ошейник. Отпустил Кантора метров на десять. На всякий случай вынул пистолет и стал ждать. Затем потихоньку пополз за собакой. Прополз метров десять и вдруг услышал возню, собачье ворчание и стон человека. Чупати включил фонарик: на земле метрах в шести лежал человек в дождевом плаще, на спине у него сидел Кантор. – Ага, попался! А где твои дружки? – выкрикнул сержант, освещая незнакомца фонариком. Ответа не последовало. Тогда Чупати приказал собаке: – Взять его! Взять! Кантор, которому стоило труда не наброситься на незнакомца с таким неприятным запахом, причинившего столько зла его хозяину, казалось, только и ждал этого сигнала. Он начал кусать незнакомца. – Помогите! – взмолился преступник. – А, вот ты и заговорил! – заметил Чупати, подходя ближе к незнакомцу. – Кто ты такой?! Сколько вас? Молчишь… Кантор!.. – Не надо собаку! Не надо собаку!.. – взмолился незнакомец. – Двое нас, двое… – Где твое оружие?… – Вот… Чупати несколько раз выстрелил в воздух, давая условный сигнал пограничникам. Через несколько секунд он услышал ответную стрельбу из автоматов: пограничники услышали его. Почувствовав сильную усталость, Чупати сел и приказал незнакомцу: – Голову налево! В мою сторону! Незнакомец повернул к нему запачканное грязью лицо и опять попросил: – Господин офицер, прикажите собаке, чтобы она меня не трогала… – Прикажу, если ты будешь отвечать на мои вопросы. Ну, говори! – Нас забросили сюда три недели назад. Сейчас мы пытались перейти обратно… Через четверть часа послышались хруст веток и шаги. Первыми на полянку вышли начальник погранзаставы и два пограничника. – Ну и перепугал же ты нас всех! – с облегчением сказал старший лейтенант. Чупати хрипло засмеялся: – Я не меньше вас перепугался, когда в сознание пришел… Пограничники обыскали нарушителя: в левой руке у него оказался кинжал, в правой – пистолет. Когда на поляну подошли майор и Шатори, нарушитель границы был уже полностью обезврежен, а на руки ему надеты наручники. Чупати с любопытством рассматривал пятнадцатисантиметровый складной кинжал с тонким обоюдоострым лезвием. – Видимо, этим кинжалом он и заколол лесника п крестьянина, – заметил Шатори. – Я никого не убивал! – запротестовал задержанный. – Врешь! Твой приятель во всем сознался… – Он жив? – Вопросы задаем мы, а не ты, – возразил ему Чупати. – Ладно, товарищи, пошли! Разговаривать будем в другом месте, – заявил майор. Начальник заставы отметил на карте место задержания нарушителя границы. Тронулись в путь. Дорогу показывал один из пограничников. – Ну, наша с Кантором работа кончилась. Да, а где же он? – Чупати оглянулся, но Кантора нигде не было видно. – Кантор, Кантор! – Чупати включил фонарик и обшарил кусты. – Стойте! Здесь что-то не так! – продолжал сержант, обращаясь к майору. – Вы потихоньку идите, а я подожду. – Я тоже с вами останусь, – вызвался Шатори. Чупати вновь почувствовал сильную усталость и присел на большой камень. Прошло несколько томительных минут. – Слышишь? – вдруг тихо произнес Шатори. Оба прислушались. Послышался хруст сучьев, будто кто-то шел напролом через кустарник. Чупати и Шатори схватились за пистолеты. Через несколько секунд треск усилился, послышалось чье-то тяжелое дыхание и тихое собачье повизгивание. Чупати включил фонарик, свет выхватил из темноты Кантора. Пес пятился задом. Подбежав к собаке, сержант увидел, что она тянет по земле залепленный грязью вещмешок. – Брось! – приказал Чупати собаке и поднял мешок. – О! Да он чертовски тяжелый! Что бы в нем могло быть? – Сержант положил вещмешок на землю и начал развязывать его. – Радиопередатчик, – опередил сержанта Шатори. – Вот и нашелся неизвестный радиопередатчик, который запеленговали еще утром. – Ну молодец! Герой! – Чупати погладил собаку. – Действительно герой! Хоть к медали представляй! – согласился с ним Шатори. |
||
|