"Алексей Станиславович Елисеев. Жизнь - капля в море " - читать интересную книгу автора

возникли вопросы, которые вызвали беспокойство.
Неприятно было уже то, что сработал предохранительный клапан. Новый
клапан имеет мембрану, которая предохраняет от любых утечек. Теперь эта
мембрана вскрыта и герметичность кабины зависит только от одной прокладки.
Как она себя поведет? А сколько потребуется топлива, чтобы остановить
вращение? Мы ведь точно скорости не знаем. Хватит ли оставшегося топлива для
ориентации перед спуском? А если потребуется вторая попытка спуска?
Начались расчеты. Все оказалось завязанным в один узел - герметичность
кабины, вращение корабля, запасы топлива. Стало ясно, что разбираться в этом
клубке нам теперь придется до самого спуска . Само по себе это не вызвало бы
никаких отрицательных эмоций - каждый из нас провел на работе уже немало
ночей. Но впервые появилось чувство тревоги.
Виток за витком мы анализировали телеметрическую информацию и считали.
Топлива хватало, но резерва практически не было. Система автоматической
ориентации уже много раз была проверена, казалась высоконадежной, и поэтому
к заключительному витку мы стали успокаиваться.
Радиокоманда на спуск была выдана с дальневосточной станции слежения.
После этого корабль вышел из зоны видимости. Мы ожидали, что над южным
полушарием произойдет торможение, корабль разделится на отсеки и над нашей
территорией появится спускающаяся кабина с экипажем без средств связи. При
всех полетах на витке спуска оператор связи выходит на всякий случай в эфир
и сообщает о своей готовности к переговорам, но надеется, что ответа не
будет. Так было и в этот раз. Как только наступило расчетное время входа
корабля в зону видимости станций слежения, оператор начал вызовы:
- "Алмаз"! "Алмаз"! Я - "Заря". На связь!
И вдруг в ответ мы слышим:
- "Заря"! Я - "Алмаз". Слышу хорошо, ориентации нет, корабль вращается.
- Доложите подробнее.
- Поиск Солнца включился в расчетное время и продолжается до сих пор,
мы уже сделали два полных оборота.
Королев смотрит вопросительно на БВ. Тот абсолютно спокойно, как будто
заранее предвидел эту ситуацию, говорит:
- Надо, чтобы выполняли ручную ориентацию, все будет нормально.
Королев сам выходит на связь и не менее спокойно говорит:
- "Алмаз"! Я - "Заря". Выполняйте спуск с ручной ориентацией.
В комнате наступило какое-то оцепенение. Такого не ожидал никто. Я тоже
испытал что-то вроде шока. Это был единственный случай в моей жизни, когда я
почувствовал, что у меня дрожат колени. В голове закрутились разные версии.
Нет топлива - тогда ручная ориентация спасет, для этого режима есть
отдельные запасы. Отказал солнечный датчик - но их три. Чтобы сделать
систему неработоспособной, должны отказать сразу два - невероятно. Ошибка в
логике невозможна - мы с этой логикой уже летали.
Корабль вышел из зоны связи. В комнате, где собралось руководство, все
ждали объяснений от БВ. Было очевидно, что он не может сказать ничего
определенного, поскольку у него еще нет телеметрических записей, еще никто
не проводил анализа. Но и молчать он не мог - надо было как-то разрядить
обстановку. И БВ сказал первое, что пришло ему в голову:
- Скорее всего при отделении шлюза запылились солнечные датчики.
Представьте себе, что было бы, если бы в этой комнате кто-то вытряхнул
пыльное одеяло.