"Ольга Елисеева. Вельможная Москва (Из истории политической жизни России XVIII) " - читать интересную книгу автора

говорила ее сердцу.
В том же 1744 году Алексей Григорьевич получил графское достоинство.
Его реальный политический вес был огромен. 8 апреля 1747 г. саксонец
Пецольд доносил в Дрезден: "Все уже давно предполагали, а я теперь знаю за
достоверное, что императрица несколько лет тому назад вступила в брак с
обер-егермейстером ... Влияние старшего Разумовского на государыню до того
усилилось после брака их, - продолжал резидент, - что, хотя он прямо и не
вмешивается в государственные дела,.. однако каждый может быть уверен в
достижении того, что хочет, лишь бы Разумовский замолвил слово". Еще в 1743
г. граф отправил своего младшего брата Кирилла Григорьевича на два года для
обучения за границу, а когда тот вернулся, продвинул его на посты
президента академии наук и гетмана Украины. Младший Разумовский. "Он был
хорош собою, - писала в мемуарах Екатерина II, - очень приятен в обращении
и умом несравненно превосходил брата своего... Я не знаю другой семьи,
которая будучи в такой отменной милости при дворе, была бы так всеми
любима, как эти два брата".
Брак Елизаветы был, что называется, для двора тайной полишинеля.
Императрица слишком по-семейному вела себя с Разумовским, часто посещала
Алексея Григорьевича в его покоях, обедала там, на людях застегивала ему
шубу и поправляла шапку при выходе из театра в морозные дни. Польский
король Станислав-Август Понятовский, описывал в своих мемуарах, как он, еще
будучи молодым дипломатом, и находясь в России под покровительством
Бестужева-Рюмина, часто гостил в доме канцлера и слышал кулуарные беседы
русских политиков. "Сам Бестужев неоднократно настаивал на том, - сообщает
Понятовский, - чтобы Елизавета объявила публично о своем тайном браке с
Разумовским - империи нужен был наследник по прямой линии". Однако этого
русской партии добиться не удалось. Елизавета, несмотря на свою лень и
капризы, по свидетельству Екатерины II, обладала глубоким умом. Она ясно
понимала, что дети от морганатического брака получат слишком сильных
соперников за границей в лице законных наследников Петра I по линии его
старшей дочери Анны Петровны, вышедшей замуж за герцога К.-Ф. Голштинского
. Это заставило Елизавету избрать цесаревичем своего немецкого племянника
Карла Питера Ульриха, получившего при переходе в православие имя Петра
Федоровича.
Этот долговязый нескладный юноша доставил Разумовскому своими
непристойными выходками много горьких минут. Однажды он провертел дырку в
стене своей комнаты, смежной с покоями обер-егермейстера, подставил к ней
стулья и несколько вечеров подряд заставлял всех приходивших подсматривать
за посещавшей Разумовского Елизаветой. Придворные не могли отказаться,
только великая княгиня Екатерина Алексеевна была достаточно
высокопоставленной дамой, чтоб открыто воспротивиться дикой выходке
супруга. Остальные вынуждены были молча покрываться краской до ушей.
А между тем сцена, которую "зрители" увидели сквозь дыру в стене, с
точки зрения современного человека была более чем невинна. Императрица
Елизавета в домашнем наряде ( т.е. без регалий, орденов и лент ) за одним
столом ужинала с болевшим тогда Алексеем Григорьевичем, он принимал ее в
великолепном шлафроке ( род халата, подбитого мехом), накинутом на рубашку.
Об этой квинтэссенции "запретного действа" для человека XVIII в. стоит
вспоминать всегда, когда речь заходит о р а з н у з д а н н ы х нравах того
времени. Между "неприличным" в современном смысле слова и "непристойным" по