"Ольга Елисеева. Дерианур - море света " - читать интересную книгу автора

объединяет вокруг себя круг духовного родства, в который входят самые
разные люди. Он говорил нам о Вас, и мы с нетерпением ждали встречи.
"Что он мог обо мне наговорить? - Ужаснулся Алексей. - Что я ворую
вещи в лавках и как дрессированный попугай начинаю болтать по-немецки, как
только хозяин щелкнет пальцами?"
-- Я говорил, что вы спасли меня от нападения недоброжелателей, -
раздался с вершины лестницы знакомый голос.
"Недоброжелателей - это мягко сказано, -- подумал Алексей. - Два
здоровенных мужика с палками!"
-- Поднимайтесь сюда, - граф поманил Алексея к себе, и тот, как птица
на манок, пошел к нему, забыв о хозяйке дома.
Голицына закрыла веером смеющиеся губы, наблюдая за мгновенно впавшим
в оцепенение гостем. "Да, граф умеет управлять людьми. Неужели этот мальчик
в ужасном мундире и есть герой новой эпохи? Что за вздор! Да возьмите
любого поручика в гвардии, будет тот же результат. Хорошо еще, что он не
плюется на пол и не ковыряет пальцем в носу! И охота графу возиться со
сбродом?"
Алексей мало что видел и мало что понимал вокруг себя. Весь вечер был
наполнен дивной чарующей музыкой. Орлов раньше и не представлял, как любит
ее. Разве можно любить то, чего не знаешь? Оказывается, можно. Вся душа
разворачивалась из плотного жгута и трепетала на ветру, как знамя.
Граф то играл сам, то уступал место кому-нибудь из гостей, а иногда
пел итальянские арии в паре с какой-нибудь дамой. Орлов сидел в самом
дальнем углу, забившись, как мышь в нору, и затравленно глядел по сторонам.
Сначала ему было невыразимо стыдно своего по-настоящему нищенского облика
рядом с великолепными шелковыми платьями и шитыми золотом камзолами всех
этих господ. А ведь он надел лучшее.
Почувствовав состояние гостя - единственного, для кого в сущности и
устраивался этот вечер - граф тихо, но внятно произнес в голове у Алексея:
"Не пройдет и года, как все эти люди будут тесниться у вас в передней".
Орлов вдруг представил себе толпу разряженных господ, набившуюся в прихожую
их с братьями квартиры, и помимо воли рассмеялся. "Ах, простите, мадам, не
наступите на самовар. Он тут уже второй год лежит, никак руки не доходят
выбросить!"
"Расслабьтесь. Слушайте музыку," - строго приказал голос и Алексей,
откинувшись в кресле, прикрыл глаза.
Тонкий маятник на золотой цепочке качался у него перед носом. Где он?
Ах, да, в кабинете графа. Вечер давно кончился. Алексей даже не заметил,
когда. Музыка продолжала звучать в ушах. Кто это играет? Сам граф? Нет, его
ученица графиня Голицына. Почему он почти не помнит ее лица? Лицо женщины
не важно. Женщина - лишь путь. Путь куда?
"Вам рано задавать столько вопросов," - опять голос графа свободно
проникает в его сознание. "Спите, мой друг. Спите. И дайте мне слово, что
отныне никогда в жизни не возьмете чужого".
-- Отныне я никогда в жизни не возьму чужого, - повторил Алексей,
погружаясь в глубокий сон, во время которого кто-то мягко касался его
мыслей, расплетая их, словно запутанные нитки. И сплетая в новый узор.
Дом Голицыных Алексей покинул уже утром. Слуги еще спали. Граф сам
провожал гостя, осторожно держа его под руку.
-- У меня в голове немного звенит, - признался молодой человек.