"Ольга Елисеева. Дерианур - море света " - читать интересную книгу автора

Сейчас Шувалов в глубине души похихикивал над братьями-каменщиками, с
такой серьезностью исполнявшими под проливным дождем ритуал вопрошения о
будущем. Подумать только - двенадцать знатнейших вельмож, людей не молодых
и довольно тучных - взобрались ночью, в грозу на крышу одного из самых
высоких зданий столицы и мокрые до нитки выплясывали папуасский танец
вокруг двух отрезанных голов.
Достать колбы оказалось не таким уж простым делом. Смотрителю дали на
водку и отправили спать, от греха подальше. Но разобраться без него, в
каком шкафу с заспиртованными уродцами находятся заветные головы, было
нелегко. Иван Иванович смутно помнил про шестой то ли справа, то ли слева
от кабинета натуральной истории. Но вот вопрос, какую из комнат,
захламленных чучелами крокодилов, летучих мышей и ящериц, считать
"кабинетом"? А какая - так, подсобное помещение. В результате братья,
непривыкшие дома и соринку с полу поднимать своими руками, вынуждены были
на время заткнуть свою спесь за пояс и хорошенько порыться в пыльных,
затянутых паутиной шкафах.
Роман Воронцов первым обнаружил колбы.
-- Те -- не те? - Пропыхтел он, с трудом разгибаясь и отирая мутное
стекло рукавом. - Вроде они. Мужик и баба.
Собравшиеся сгрудились вокруг находки. Из желтоватого старого
раствора на них невидящими глазами смотрели две человеческие головы.
Изсине-бледные, с водянисто-белой кожей и пепельно-серыми губами. Зрелище
было не из приятных. Мурашки прошли у Шувалова по спине. Его двоюродный
брат Александр перекрестился.
-- П-поневоле об-брадуешься, что П-петр Л-ликсеич п-помер.
-- Ваша правда, - протянул канцлер. - Чего только не придумывал,
зубодер проклятый, мать его в душу.
Все с осуждением посмотрели на Михаила Воронцова, но канцлер не
смутился.
-- Потащили их, - скомандовал он. - Силы небесные, и за что так
мучаемся?
"За Рассею матушку," - не без сарказма подумал фаворит, продолжая
разглядывать головы несчастных. "Красивые люди. Даже слишком. Такие долго
не живут".
Вилим Монс, брат первой фаворитки Петра - Анны -- был казнен по
обвинению в государственной измене. Царю донесли, будто он слишком часто
задерживается по вечерам в покоях Ее величества. И хотя бедняга все отрицал
на следствии, преобразователь велел отрезать ему не только голову. Оба
предмета были заспиртованы и поставлены на стол в комнате императрицы. Как
уж она там ела, неизвестно.
Что касается Марии Гамильтон, то и она наследила в личной жизни
великого реформатора. Себе государь позволял многое. Однако узнав о ее
связях с французской разведкой, приказал казнить даму сердца и при всем
честном народе, взобравшись на эшафот и подняв голову за волосы, пояснял
простодушным россиянам, как устроена внутри человеческая шея.
С детства наслушавшись подобных историй, Шувалов давно перестал
уважать Петра. Не человек он был вовсе. А если и человек, то какой-то
странный. То ли без сердца, то ли без головы. Одна голая сила. И этой силой
царь так закрутил страну, что хлебать -- не расхлебать кровавого варева на
сотню лет вперед. Вряд ли из собравшихся сегодня в Кунсткамере братьев