"Ольга Елисеева. Дерианур - море света " - читать интересную книгу автора

соединявшую левое крыло графского особняка с небольшой домашней церковью,
ютившейся за оранжереей и танцзалом. Оба строения были крыты стеклянными
двускатными крышами и обнимали крохотный почти лютеранский храм с
тонюсеньким серебряным шпилем.
Зато внутри церковь была совершенно русской. Тесные полутемные
пределы освещались трепетом множества лампад. От десятков горящих свечей
было жарко, а воздух казался напоен запахом расплавленного воска. Яковлев
прямо при пороге бухнулся на колени и начал отбивать поклоны. Полы его
широченного шлафрока колыхались при каждом движении, обнажая то руку, то
ногу грешного "страстотерпца".
Гриц тоже опустился в стороне. Впервые в жизни он почувствовал, что в
церкви ему не чисто. Что вокруг было не так, Потемкин сказать не мог. Может
неотвязные мыли об Орлове не давали сосредоточиться на молитве? А может
показная набожность графского любимца вперемешку с юродством? Кто же
молится враспояску? Полуголым?
Нарочитая небрежность Яковлева точно подчеркивала его домашнюю
близость с Богом.
-- А вы не бьете поклоны? - Услышал Гриц недовольный голос графского
фаворита. - Напрасно. Поклонами Господу разум просветляется.
-- И еще они полезны для поясницы, - резко сказал Гриц, не любивший,
когда к нему в душу лезли с поучениями.
На мгновение Яковлев выпрямился, но не повернул головы. Потемкин
видел его тоненькие рыжеватые волосы, уже редеющие на затылке, и вдруг
подумал, что, наверное, мужику за 30 не легко сохранять юношескую гибкость
фигуры. Разве что ежедневными поклонами у образов.
-- Которые тут из Чернигова? - Нарочито равнодушным голосом спросил
он, вставая. "Господи, благослови!" И в следующую минуту всей тяжестью
рухнул на Яковлева, придавив адъютанта к полу.
Графский любовник, как лягушка, распластался на холодном мраморе и не
мог пошевелиться. В первую минуту он так ошалел, что даже не попытался
стряхнуть с себя нападавшего, а когда пару раз дернулся и осознал, что враг
сильнее, инстинктивно поджал колени к животу.
"Прости мне, Господи! - взмолился Гриц. - Экая погань!"
-- Ваше высокоблагородие меня не так поняли, - язвительным тоном
сказал он на ухо адъютанту. Потом, перехватив одной рукой оба запястья
своего сговорчивого пленника, другой вытащил кортик, привешенный к поясу.
Холодный метал коснулся горла Яковлева.
-- Побойтесь Бога, ведь в храме! - Прохрипел несчастный.
-- А я тебя отсюда выведу, скотина. А то Пресвятой Деве срамно на
твои голые ляжки смотреть, - ответил Потемкин. - За порогом и зарежу. - он
легонько надавил на кортик. - Веришь?
Адъютант выразительно дернул головой, стараясь не обрезаться.
-- Идем в твои комнаты. Оденешься, - бросил Гриц. - А потом повезешь
меня на графскую дачу, прикажешь вытащить оттуда Орлова.
-- Не могу я этого! - В ужасе простонал Яковлев. - Христом Богом
клянусь! Граф мня убьет.
-- Я могу сделать это сейчас, - холодно парировал Потемкин, рывком
поднимая несчастного адъютанта на ноги. - Дернешься, зарежу. - предупредил
он, беря Яковлева под руку и приставив к его боку кортик, благо широкий
шлафрок скрывал оружие в своих складках.