"Ольга Елисеева. Нежная королева (=Хельви - королева Монсальвата) ("Хроники Монсальвата")" - читать интересную книгу автора

Гранаре уже накалялась, и Айлиль почувствовала это с первого же дня. Она
была до глубины души потрясена, когда увидела, как, по непреложному закону,
установленному завоевателями, любой гранарец-христианин должен был
опуститься на колени перед любым мусульманином-фаррадцем, даже герцог перед
конюхом. Поэтому в присутствии послов беназарского дивана придворным Рэдрика
вообще нечего было делать стоя, впрочем, как и самому королю. Гранарцы
исполняли старый обряд с таким подчеркнутым презрением, что сразу
становилось ясно, как они ненавидят Фаррад.
Айлиль несколько минут с испугом следила за унижением своей новой
семьи, а потом, откинув с лица тонкий муслин и подобрав кричащие по
беназарской моде юбки, так что видны стали ее алые атласные шальвары и
золотые браслеты на щиколотках, тоже опустилась на холодные мраморные
квадратики пола.
Когда фаррадский посол попытался втолковать принцессе, что она неверно
поняла происходящее и ее, как плоть от костей сынов Пророка, не касается
ритуал смирения перед победителями, женщина тихо, но твердо возразила:
- Отец отдал меня неверным, не смотря на мои мольбы разрешить хотя бы
не менять веру. Беназар навечно оставил след на моих очах, но теперь мой дом
здесь. И раз вы приходите сюда с унижением для моих близких, значит унижаете
и меня.
Так Айлиль понимала верность. Ее отдали и продала, теперь она должна
стать другой. Рэдрик, как и все его придворные, хорошо понимал по-фаррадски.
- Ну, по крайней мере мне не придется тащиться к брачному ложу на
коленях. - с усмешкой обратился он к конетаблю Филиппу д"Орсини.
- Госпожа Айлиль должна как можно скорее креститься. - серьезно
отозвался тот. - Кажется, она станет вам достойной супругой. Если оставить
ее в лоне магометанства, права ваших наследников будут спорны.
- Дело решенное. - с неудовольствием бросил Рэдрик. Ему, наоборот,
хотелось бы чуть потянуть с переменой веры для жены. Восстание в Гранаре
было почти готово, а после... Может, он будет совсем не прочь прогнать
фаррадку и взять в супруги любую из христианских принцесс. Пока дочь султана
Салеха не крещена, брак легко расторгнуть...
Но уже на следующее утро после свадьбы резкий и циничный Рэдрик сам
потащил жену к купели. Он больше не помышлял ни о ком другом. Нежная Айлиль,
которую лишь наполовину можно было назвать фаррадкой, поскольку ее мать,
вторая жена ибн Раффида, поднялась до положения султанши из низкой доли
южно-гранарских рабынь-наложниц, обладала мягкой, как топленое молоко кожей,
лунным тягучим телом и синими, а не черными очами, спокойными, как море в
беззвездную ночь.
Получив строгое и развращенное гаремное воспитание, юная принцесса была
женщиной во всем, оставаясь девственно чистой. При нетронутом целомудрии
она, как и подобает дочери Фаррада, знала тысячи способов доставить мужу
наслаждение плоти и трепетала перед брачным ложем, как молодой воин перед
первым боем, содрогающийся от нетерпеливого желания опробовать свое
искусство на настоящем противнике.
Такую жену Рэдрик не отдал бы никому на свете. Плывущую, легкую, как
перо на ветру походку королевы Айлики воспели поэты, хотя сама юная госпожа
смеялась, уверяя, что в Беназаре так ходят даже на рынок. Ее пленяла
незнакомая свобода гулять с открытым лицом и шеей, сидеть с мужем за одним
столом, право ездить верхом и подавать голос первой, если что-то очень