"Михаил Элькин. Откровение " - читать интересную книгу автора

детиной лет двадцати, на голову выше Ицхака, что было редкостью, с
поразительно детским веснушчатым лицом. Стрела римского лучника попала ему в
лоб.
Ицхак крикнул вниз: - "Молодцы ребята! Оставайтесь на местах. Мы идем к
вам." - Они спускались по тем же лестницам, которые ранее послужили
северному отряду. Никто не позаботился поднять их наверх. Настроение Ицхака
было приподнятым. Он разгромил римлян и это была, пожалуй, самая славная его
победа. Да, уничтожить целую центурию - не несколько воинов тут и там -
такого старик не помнил. Правда, когда-то совсем юнцом он участвовал в битве
Бар-Гиоры при Бейт-Хороне, где был уничтожен целый легион. Но тогда он еще
мало что понимал и заслуга была не его. Хотя вспомнить приятно - славное
было сражение.
Все это промелькнуло в его голове, пока он спускался вниз. Дождавшись
всех и построив отряд по парам, что было нелегко - иудеи не привыкли к
дисциплине - он направился к северному входу в ущелье. Там они встретили
пятерых бойцов запирающего отряда. Поцеловавшись с каждым в обе щеки, он
приказал троим пристроиться сзади к колонне, а двоим задержаться и
похоронить Элиава.
Они шли по ущелью и убивали. Стоял смердящий запах крови и пыли. Раз за
разом Ицхак наносил удары мечом по лежащим и полулежащим телам, целясь в
горло, считая это наиболее эффективным. А ведь он был образованным человеком
- знал греческий язык, читал философов. Когда-то в Риме он говорил с одним
раввином. Тот утверждал, что убивая, еврей должен испытывать угрызения
совести. На войне это необходимо, но отбирая жизнь у создания сотворенного
по образу и подобию, человек играет на руку своему "Йецер Гара" - злому
началу. Ицхак помнил эту беседу, но подобных чувств не испытывал. В каждый
удар старик вкладывал душу.

* * * * * * *

Вскоре все было кончено. Захоронили тела четверых бойцов южного отряда.
Труп Йосифа "мальчика" не нашли. Направились к Бейтару через горы. Некоторые
предлагали идти главной дорогой, по которой ночью шел караван, но старик
сказал, что это слишком опасно. Авторитет его был уже непререкаем.
Чувствовал он себя прекрасно. - "Я показал им", - ликовал Ицхак, уже не
пытаясь разобрать, кому "им" - римлянам или иудеям. - "Услать меня из
крепости - как же! Я еще повоюю." - Эйфория разлилась по его старому телу. -
"Да, мы еще повоюем!", - воскликнул он про себя.
За ним плотным строем шла колонна - девять пар, восемнадцать человек. -
"Восемнадцать - счастливое число, но лучше бы их было двадцать четыре."
Но он не дал мысли о погибших омрачить свое радостное возбуждение: - "Я
победил их сегодня.", - твердил он себе - "И я еще увижу освобождение нашей
святой земли! Хай Гашем!"
Он вновь почуствовал себя тем мальчиком, которым он был, возвращаясь из
Бейт-Хорона - молодым, сильным, счастливым... Но через некоторое время,
вместе с накопившейся усталостью, появилось какая-то опустошенность.
Воины, шедшие за ним, вели себя так, как и положено людям, сбросившим с
плеч тяжелую обузу, освободившимся от смертельной опасности, бешеного
многочасогого напряжения. Они болтали, делились впечатлениями, спорили кто
больше убил. Все были опьянены победой, кажущейся свободой, наполнявшей их