"Харлан Элисон. Требуется лишь немного веры" - читать интересную книгу автора

она это сделала только что.
Старый, умудренный жизнью мексиканец с морщинистой кожей,
напоминающей древний иссохший пергамент, прихрамывая, вышел из лавки.
Чем-то похожий на ящерицу старик с осторожной хитростью, присущей всем
провидцам, предложил им предсказать будущее.
- Спасибо, не надо, - отказался Нивен, как раз на этом месте
нагнавший Берту.
Но Берта, вскинув голову, с вызывающим видом зашла внутрь, оставив
Нивена на аллее. Нивен последовал за нею в надежде, что она из чувства
противоречия тут же покинет лавку, а уж тогда он все-таки попытается
отыскать нужные слова. Однако Берта уже стояла в глубине мрачной хибары, а
старик-предсказатель, разложив какие-то рунические письмена, начал готовить
смесь из трав, кусочков потрохов и прочей мерзости, как он уверял,
совершенно необходимой для истинности и ясности предсказания. Пучок шерсти
бродячей собаки. Лоскуток кожи с лодыжки утонувшего ребенка. Три капли
менструальной крови македонской шлюхи. Круглый присосок морского полипа.
Поющая океанская раковина. Да и мало ли чего вовсе без названия,
неописуемого, ужасного, скверно пахнущего.
А старик вдруг сказал странную вещь: он не может предсказать будущего
Берты... только Нивена.
И в вонючей духоте лавки, размеры которой были неясны в полумраке,
Нивен услышал, что он - человек без веры. Проклят и обречен, ибо от него
отказались уже все. Услышал то, в чем Нивен отказывался признаться себе
сам. Разгневанный обрушившимся потоком истины, Нивен ударил старика,
отшвырнул маленький круглый столик всей мощью своего крупного тела и снова
ударил старика, смахнув все с грязного стола. Пронзительно вскрикнула
перепуганная Берта, стремительно выбегая из лавки.
И тотчас произошел бесшумный взрыв. Какая-то неведомая сила
вышвырнула Нивена из самого себя. Какое-то мгновение он одновременно
присутствовал сразу здесь и не здесь. А потом необъяснимым образом был
перенесен неизвестно куда. В тот каменный котел, где оказался лицом к лицу
с разъяренным кентавром.
"Huaraches" - гласила надпись - и "Serapes".
Богом без почитателей, вот кем был этот кентавр, живущий в мире, в
который давно уже никто не верит, и встретивший Нивена, человека, который
ни во что не верит.
Нивен олицетворял собой всех людей, которые отказались от своих богов
и, заявив во всеуслышание, что существуют сами по себе, поверили
собственным словам. А вот теперь один из потерянных богов страстно желал
отомстить представителю человеческой расы за свое изгнание.
Нивен погружался все глубже и глубже. Его мысли свелись к одной, все
воспоминания разлетелись на мелкие осколки, никак не связанные друг с
другом. Дыхание сперло, живот вздулся от неимоверного количества
заглатываемой воды, на виски давило, а перед глазами стояла сплошная
чернота. Нивен пытался сопротивляться и слабыми движениями рук делать
гребки, скорее неосознанно, чем по воле разума. Движение вниз прекратилось.
Нивен рывками проталкивал тело сквозь толщу густой, как желатин, жидкости и
вдруг различил едва видимый свет, идущий сверху.
Он боролся, кажется, целую вечность, греб и умирал, но когда уже
решил, что больше не выдержит, его голова оказалась над поверхностью воды.