"Харлан Эллисон. Человек, поглощенный местью" - читать интересную книгу автора

скрипка будет готова. Это можно сделать позже, в свое время. Когда
утрясется дело с ванной.
Эта мысль повлекла за собой беспомощную ярость и боль. Ужасный
Шлейхман!..
Фред Толивер, не осознавая проходящих через него четырех миллиардов
эмоций, уронил голову на руки, а электроны продолжали свой танец.
Через восемь дней Уильям Шлейхман сидел прямо на земле в грязном
переулке на задворках супермаркета, построенного почти сто лет назад как
роскошный кинотеатр для фильмов из светской жизни, и пытался съесть огрызок
черной горбушки, добытой в мусорном баке. Он похудел до сорока килограммов,
не брился неделю, одежда превратилась в лохмотья, ботинки пропали четыре
дня назад возле ночлежки, глаза загноились, и донимал мучительный кашель.
Красный рубец на левой руке, где его зацепило болтом, загноился и распух.
Вгрызаясь в хлеб, Шлейхман понял, что вычистил из него не всех личинок, и
запустил каменную горбушку через переулок.
Он был не в состоянии плакать. Слезы он уже выплакал.
И знал, что спастись ему не удастся. На третий день он попытался
добраться до Толливера и упросить его остановиться. Он готов был обещать
ему ремонт ванной, постройку нового дома, замка, дворца, в конце концов!
Только бы это прекратилось! Ради Бога1
Но добраться до Толливера не удавалось. Когда Шлейхман первый раз
решил связаться со стариком, его арестовала калифорнийская дорожная
полиция, у которой он числился в списках разыскиваемых за оставление машины
посреди бульвара Вентура. Каким-то чудом Шлейхману удалось сбежать.
Во второй раз, когда он пробирался задворками, невесть откуда налетел
питбуль и оставил его без левой штанины.
В третий раз ему удалось добраться даже до улицы, где жил Толливер, но
тут его чуть не переехала здоровенная машина для перевозок партий легковых
автомобилей. Он сбежал, опасаясь, чтобы на него с неба не упал самолет.
Тогда он понял, что исправить ничего нельзя, против него ополчились
силы с колоссальной инерцией и он обречен.
Шлейхман лег на спину, ожидая конца, но не так все было просто. Пение
четырех миллиардов - симфония невообразимой сложности. Пока он там лежал, в
переулок забрел маньяк. Увидев Шлейхмана, маньяк вытащил из кармана опасную
бритву и уже склонился над ним, когда Шлейхман открыл глаза и увидел
занесенное над своим горлом ржавое лезвие. Охваченный спазмом ужаса,
бедняга не мог шевельнуться и не слышал звук выстрела. Пуля из служебного
револьвера разнесла пополам череп маньяка, на счету которого уже был
десяток бродяг вроде Шлейхмана.
Он очнулся в камере полицейского участка, огляделся, увидел компанию,
в которой ему отныне придется коротать время, понял, что, сколько бы лет
ему ни удалось прожить, они будут полны таким же ужасом, и начал раздирать
свои лохмотья на полосы.
Когда за бродягами пришел полицейский, чтобы вести их на суд, он
увидел висящего на дверной решетке Уильяма Шлейхмана с выпученными глазами
и высунутым языком, похожим на почерневший лист. Не понятно только, как так
вышло, что никто не сказал ни слова и никто даже не поднял руки помешать
Шлейхману. Это, да еще и выражение безмолвной муки на его лице, как будто в
минуту смерти перед ним мелькнула вечность, полная безмолвной муки.
Передатчик может направить луч, но не может себя исцелить. В минуту,