"Харлан Эллисон. Кроатоан" - читать интересную книгу автора

искомый список.
Я же испытывал такой восторг, все глубже погружаясь в недра земли -
даже несмотря на то, что надписи на стенах и пивные банки, встречавшиеся на
пути, напоминали о том, что территория эта уже была исследована до меня,-я
испытывал такой восторг, что даже ее дурацкие вопли "возьми меня силой"
прямо на усеянном ракушками берегу подземной реки не могли испортить мне
настроение.
Мне нравилось чувствовать прикосновение земли к своему телу. Я не
страдаю клаустрофобией и был - в каком-то извращенном смысле - чудесно
свободен. Я парил! Сумел воспарить под землей!
Все дальше и дальше я продвигался в глубь канализационной системы и не
испытывал при этом никаких неприятных ощущений. Мне даже нравилось, что я
здесь один. Запах, конечно, ужасный, но совсем не такой, как я ожидал.
Вместо блевотины и отбросов тут пахло чем-то совершенно иным - горьким
и одновременно сладковатым ароматом гниения, навевающим воспоминания о
зарослях мангровых деревьев в болотах Флориды. Я уловил запах корицы,
обойного клея, горелой резины; дух пролитой крови и болотных испарений;
обугленного картона, шерсти, кофейных мельниц, все еще сохранивших аромат
зерен, и ржавчины.

Спускающийся вниз туннель выровнялся. Уступ у стены стал шире, вода
уходила по дренажной системе, оставляя за собой на поверхности лишь пузыри
и грязную пену, конца которым не было видно. Вода теперь едва доходила до
каблуков моих ботинок. У меня на ногах были самые обычные ботинки, но я не
сомневался, что они выдержат. И продолжал идти. Вот тут-то впереди и возник
огонек.
Он был неярким, мерцающим, исчезал порой, когда что-то заслоняло его
от меня, а потом это "что-то" отодвигалось в сторону, и я снова видел его -
тусклый и немного оранжевый. Я пошел на свет. Компания бродяг, отверженных
собралась под улицами города в поисках безопасности и иллюзии товарищества.
Пятеро пожилых мужчин в тяжелых пальто и еще трое стариков в подобранных на
помойке военных куртках. Но старики на самом деле были совсем не старыми,
только казались ими: тому виною это жуткое место. Он сидели вокруг ржавой
канистры из-под бензина, в которой сумели развести костер. Тусклый, слабый,
словно вянущий цветок, неуверенный огонек метался, извиваясь и разбрасывая
искры во все стороны. Сонный огонь; сомнамбулический огонь;
загипнотизированный огонь. Я представил себе, что хилые, словно
недоразвитые языки пламени, похожие на плющ, опутывают канистру,
устремляясь к темному потолку туннеля... А огонь в это время вытянулся в
струнку, выпустил одну-единственную, похожую на слезу искру, а затем молча,
без единого звука снова упал вниз.
Сидевшие на корточках мужчины наблюдали за мной, один из них что-то
прошептал соседу; он почти касался губами его уха и при этом не сводил с
меня глаз. Когда я подошел поближе, бродяги, выжидающе глядя на меня,
завозились, один из них засунул руку в карман пальто, где явно лежало
что-то тяжелое. Я остановился и стал их рассматривать. Они же не сводили
глаз с массивного железного прута, который дала мне Кэрол.
Мне не было страшно. Потому что я находился под землей и составлял
единое целое с железным прутом. Они вряд ли получат то, что у меня есть. И
бродяги это поняли. Именно по этой причине совершается гораздо меньше