"Вадим Еловенко. Путь в пантеон" - читать интересную книгу автора

на подвиги, во имя Империи.
Как бы передать мои чувства, когда мы покидали дом. Не смогу, наверное.
Я еще не вышел за порог, а на меня уже навалилась такая усталость, что
хотелось вернуться и еще не много отдохнуть, набираясь сил для похода. Но,
видя насмешливый взгляд воина-священника, я придал своему лицу решительное
выражение и, поправив шляпу, вышел из дома к лошадям, что держал мой
напарник. Маленьким счастьем было для нас, когда дождь внезапно прекратился.
Но тучи не рассеялись, и ветер, дувший по низам, только усилился. Спасаясь
от него, я достал плащ на меху и, закутавшись, пытался просохнуть и
согреться. Тяжелый кожаный плащ я перекинул на ноги и закрыл их от ветра и
грязи с копыт кера.
Ближе к полудню Арнас начал кашлять. Странно, но я вроде хилее его, но
ничего неприятнее насморка в организме не чувствовал. А вот его грудной
кашель показался мне до боли знакомым. Со мной в отделе, когда я еще был
стажером, работал следователь по земельным спорам. В его задачи входило
малость - устанавливать истинные границы участков и, выяснив, кто кого
притеснил, давать показания на суде. Как-то зимой в сезон дождей он так же
уехал на задание, а по возвращению кашлял вот таким же грудным кашлем.
Оказалось воспаление легких. Можно сказать, специально для него из столицы
прислали лекарства, которые останавливают воспаления. Говорят из самих
божественных запасов исключительно для нашего госпиталя. Все-таки
государство заботится о своих служащих. Через месяц его подняли на ноги, и
он оправился, а если у Арнаса тоже самое? Кто тут поможет ему? - думал я
немного расстроено. - Такие воспаления тяжело переносятся.
Я озабоченно спросил, как тот себя чувствует. Воин естественно ответил,
что хорошо. Но, видя температурный румянец на его щеках, я понял, что у него
жар и что нам необходимо пристанище, чтобы отогреться и придти в себя, а
может и подлечится. Чем придется. Но на все мои призывы искать место для
лежки, Арнас отмахивался и убеждал, что он и правда себя чувствует нормально
и сможет довести меня до города. Он говорил, что осталось не много и проще
дойти единым рывком, чем растягивать удовольствие под дождем еще на сутки.
И впрямь к ночи мы заметили факелы вдали. Это оказался пост,
выставленный на дороге перед городом для распределения беженцев. Мы на
беженцев не смахивали, и офицер охранения подозрительно потребовал наши
документы. Меня порадовали его знаки жандармерии на вороте. Ну, хоть здесь
нашлись люди, кто может все организовать и правильно расставить людей.
А вот жандарма, похоже, мои знаки следователя по особым делам,
показавшимся, когда я распахнул плащ, нисколько не порадовали. И хотя он
четко отрапортовал мне и даже рассказал, как и куда обратиться в городе, в
его голосе слышалось неудовольствие приездом шишки в столь тяжелое для всех
время.
Простившись с жандармом и полицейскими на посту, мы двинулись к
темнеющим вдали зданиям пригорода и скоро копыта наших лошадей уже цокали по
брусчатке. Отчего-то в голову лезли всякие глупости наподобие того, что по
брусчатке особо на механическом экипаже не покатаешься. Особенно на том, на
котором нас везли к перевалу. Казалось, что все седалище себе отобьешь на
таком покрытии дороги. Глупо конечно, но мысли от усталости уже давно жили
своей жизнью, мало подчиняясь моему желанию думать только о деле.
На улицах во тьме, редко освещенной масляными фонарями и факелами,
попадались люди, что спешили воспользоваться передышкой ливня для своих