"Бен Элтон. Попкорн" - читать интересную книгу автора

творчестве, в личной жизни, в глазах Господа. Я лучше всех... - На какую-то
секунду всем присутствующим показалось, что в речь оскароносца втиснулся
неслыханный момент истины. "Неужели он только что сказал: "Я лучше всех"?" -
почти сорвалось с губ шикарной голливудской публики. Но оказалось, что Брюс
остановился на мгновение, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. - Я
лучше всех поблагодарю и долгих речей говорить не буду. Скажу лишь самое
главное. Спасибо тебе, Америка. Спасибо за то, что позволяешь мне быть
частью твоей великой киноиндустрии. Потому что это воистину великая
индустрия, великая американская индустрия, в которой работает множество
замечательных людей, чьи выдающиеся, поразительные, грандиозные,
невероятные, Богом данные таланты помогли мне сделать то, что я уже сделал.
Вы - ветер, дающий опору моим крыльям, и свой полет я посвящаю вам. Да
благословит вас Бог. Да благословит Бог Америку. Да благословит Он заодно и
весь мир. Спасибо.
Брюс смотрел на себя в телевизоре, и от этого зрелища ему делалось
плохо. Его буквально тошнило от ужаса. Волна тошноты поднималась так мощно,
словно где-то внутри у него сработала подушка безопасности, вытеснявшая
содержимое желудка к глотке. Он с большим трудом сглотнул, и горло засаднило
от изжоги.
Как плохо может быть человеку? Бесконечно плохо. Брюс уже так давно не
спал, а полицейский завтрак плохо уживался с супчиком из канапе и алкоголем,
поглощенными пятнадцать часов назад, но будто бы в предыдущей жизни.
Как Брюса угораздило произнести такую чудовищную речь? Неудивительно,
что к его горлу поднималась эта тошнотворная желчь. Вот он - вкус позора.
Ведь этим человеком на экране с золотой статуэткой в руках был Брюс в момент
наивысшего взлета, и именно таким его и запомнят.
Я стою здесь на пылающих ногах!
Вой сирен прервал раздумья Брюса. Полицейские машины. Уже в который раз
за это утро Брюс наблюдал виды собственного дома, окруженного силами
правопорядка. Сад, полный копов. Подъездная дорожка. Крыша. Сколько же копов
слетелось к его дому? Похоже, вся полиция Лос-Анджелеса. И все
телевизионщики. Они повсюду: толкутся на клумбах Брюса, у четырех его
гаражей, вокруг его бассейна.
Брюс жалел, что его посадили в комнату с телевизором. Конечно,
телевизор можно было выключить, но он так и не сделал этого.
Теперь на экране возникла пробка из лимузинов. Кинозвезды и прочие
киношные шишки неторопливо вылезали из огромных автомобилей. Брюс видел все
это уже столько раз, что наизусть знал, кто за кем последует в этом долгом и
неспешном потоке смокингов, отполированных подбородков, умопомрачительных
бюстов и нелепых платьев. Абсурдных, смехотворных платьев. Облаченные в них
женщины, как утопающие, в отчаянии хватались за последний шанс привлечь к
себе внимание. Вот она я! Эй, посмотрите!
Вот снова эта, в фиолетовом платье, с разрезами до подмышек. Какие у
нее бедра! Настоящие голливудские бедра. А соски! Ну, просто не соски, а
наперстки. "В машине льдом потерла", - с одобрением подумал Брюс, увидев ее
впервые. Он всегда ценил профессионализм актрис, их преданность своему
нелегкому ремеслу.
А вот и очередь Брюса - он каждый раз шел вслед за фиолетовой актрисой
с бедрами и сосками. Камеры папарацци обрушили шквал вспышек на его машину
еще до того, как она успела остановиться. Он был главным героем этого шоу,