"Дмитрий Емец. Дмитрий Донской [И]" - читать интересную книгу автора

Выстроились войска на огромном поле, к горизонту тянутся. Лесом стоят
копья. Развеваются на высоких древках знамена и стяги. Среди простых
дружинников посеребренными доспехами и яркими, наброшенными на них плащами,
выделяются князья и воеводы.
Все, кого смогла собрать Русь, здесь. Сто пятьдесят тысяч человек - весь
цвет ее, вся гордость. Медленно едет князь Дмитрий на коне мимо своих войск,
крепко держит поводья. Сверкает на солнце княжеская броня. Покрывает ее
золототканный плащ.
Шепчет из рядов молодой дружинник Юрка, что языка брал. Острое зрение у
Юрки, молодое.
- Глянь, дяденька Родион, на глазах у князя слезы! Разве можно князьям
плакать?
- Не от страха он, дурачина, плачет. От гордости за Русскую землю. Вишь,
какие рати православные собрались, - отвечает ему Родион Ржевский.

"СООБЩА ПОЙДЕМ НА НЕДРУГОВ!"

Из Коломны русская рать, сопровождаемая благословением духовенства,
двинулась дальше. Зная об измене Олега Рязанского, князь Дмитрий повел рать по
левому берегу Оки к устью реки Лопасни. Место это звалось на Руси у "четырех
церквей" или "Сенькина переправа".
Это был искусный маневр. Направляясь сюда, Дмитрий не только скрывал свое
продвижение от Олега, прикрываясь Окой, но и становился между Олегом, Ягайло,
подходившим уже к Одоеву, и Мамаем.
Конные разведовательные полки, направленные впереди войска, каждый день
доставляли князьям сведения о продвижении Мамая. Последний раз разведчики
донесли, что передовые разъезды татарской конницы вышли уже к устью реки
Непрядвы и движутся навстречу Олегу и Ягайло.
- Нападать надо скорее на татар, не мешкать! - горячились белозерские
князья.
Опытный Боброк сдерживал их. "Не все еще подкрепления собрались," -
говорил он. Поглаживал Боброк гриву своей серой лошадки, бормотал в усы
"молодо-зелено".
Князь Дмитрий быстро вел свои войска к Дону, на несколько дневных
переходов опережая Ягайло и медлившего пока, выжидавшего Олега.
Рать русская между тем, что ни день, пополнялась. У устья Лопасни, у
"четырех церквей", в войско влился Владимир Андреевич со своей дружиной и
собранным в Серпухове ополчением. Вскоре подоспел и большой воевода московский
Тимофей Вельяминов с задержавшимися полками.
Теперь в войске было уже около двухсот тысяч.
- Сила-то какая, сила русская! Сила христианская! - шептал восхищенно инок
Ослябя.
Улыбался в густую, с редкими белыми нитями, бороду мрачный инок-богатырь
Пересвет.
Шли войска. Клубилась по дорогам пыль.
От устья Лопасни, переправившись через Оку, войска направились к Верхнему
Дону. Путь их пролегал по рязанской земле. Стояли вдоль дороги мужики, бабы,
смотрели на ратников. Многие бабы вытирали платками глаза.
- Почему князь не велит трогать рязанцев? Разве не предатели они? Мигом бы
скрутили их в бараний рог! - не понимал Юрка.