"Дмитрий Емец. Добрынюшка Никитич млад (кибербылина)" - читать интересную книгу автора

перины мягкие, на подушки пуховые, дай ты мне три ноченьки отоспаться.
Повел Добрыня калику на перины мягкие да на подушки пуховые. Три дня
храпела калика, три дня на перинах ворочалась, на четвертый день рано поутру
просыпалась, брала свой костыль да в дорожку собиралась. Не стала она ворот
искать, оперлась на костыль да через забор единым махом перемахнула.
Догоняет Добрыня калику, хватает ее за лохмотья рваные, кричит он ей
гневным голосом:
- Ты что же, калика подлая, поела, попила, а теперь улизнуть хочешь?
Видать, не знаешь ты ничего про коня богатырского! Прибил бы я тебя до смерти
да запрещала мне матушка бить странников прохожих!
Говорит ему калика:
- Ой же ты, Добрынюшка Никитич млад, отпусти мои лохмотья рваные. Не
хотела я от тебя бежать, а хотела проверить ухваточку твою да терпение
молодецкое. Ухваточка-то у тебя богатырская, а терпения-то в тебе и на грош
нет! Коли хочешь достать себе коня богатырского, выступай в раздольице чистое
поле, покупай первого жеребчика, что тебе встретится, поставь его в сруб на
три месяца, корми его пшеном урановым. А как пройдет три месяца, ты жеребчика
по три ночи в саду поваживай и в трех росах того жеребчика выкатывай. Как все
это сделаешь, подводи ты его к тыну высокому. Как начнет твой жеребчик через
тын перескакивать, поезжай на нем куда ведаешь, будет он служить тебе верой
правдою.
Сказала калика Добрынюшке те слова вещие, кругом себя обернулась, клюкой
подперлась да три раза скакнула. Первый раз скакнула да на пятьсот шагов,
второй раз - да на тысячу, а в третий скачок вовсе из глаз пропала.
Задумался тут Добрыня Никитич млад, говорил он себе: "Не простая, знать,
была та калика!" Отправился он в раздолье чисто поле, видит, ведет мужик
жеребчика долговязенького. Купил Добрыня того жеребчика: что мужик запросил,
то и дал. Становил он его в сруб на три месяца, кормил его пшеном урановым,
поил водицей ртутной из речки из Смородины.
Как минуло с той поры три месяца, стал Добрынюшка жеребчика по три ночи в
саду вываживать и в трех росах его выкатывать. Подводил он жеребчика к тыну
высокому - каждое бревно в том тыну с сосну корабельную. Стал его жеребчик
через тот тын попрыгивать да поскакивать и в ту и другую сторону. Оседлал тут
Добрынюшка Никитич добра-коня, взял у матушки вдовы Омельфы Тимофеевны да у
всего люда рязанского прощеньице-благословеньице:
- Ты прощай, моя государыня матушка! Не поминайте меня лихом и вы, мужички
трехжильные!
Только и видели рязанцы, как Добрыня в стремена ступил, да не видели, как
поскакал: только пыль по степи заклубилась. Храбра была поездка молодецкая,
быстра была пробежка лошадиная. У коня из ушей дым столбом валит, из глаз у
него искры сыплются, из ноздрей пламя мечется, грива сивая расстилается, хвост
трубой да завивается.
Издали всем русским людям видать: выехал удал витязь в раздольице чисто
поле богатырствовать...