"Кэрол Эмшвиллер. Субботний отдых на берегу моря" - читать интересную книгу автора

Она провела минут двадцать, разыскивая купальный костюм и так и не
найдя его, махнула рукой. Она решила, что это не имеет никакого значения -
скорее всего, там никого не будет.
Пикник был самый простой. Она собрала все минут за пять - целую банку
консервированного тунца, черствый домашний пирог, испеченный за день до
этого (как раз на некоторое время в сеть подали электричество) и
сморщенные, червивые яблоки, собранные в соседнем саду и пролежавшие всю
зиму в другом доме, в котором был погреб.
Она слышала, как Бен возился в гараже, отливая бензин из банки,
извлеченной из тайника. Он отмерил его так, чтобы в бензобак влить ровно
на десять миль пути. И такое же количество в запасную канистру - на
обратный путь. Канистру, приехав на пляж, надо будет получше спрятать.
Теперь, когда решено было окончательно, что они едут, в ее голове
начали угрожающе возникать всевозможные "а что, если...". Но она твердо
решила, что не передумает. Определенно, раз в четыре года можно рискнуть.
И съездить к морю. Это не так уж и часто. Она думала об этом весь
последний год, и вот она собиралась и получала удовольствие от сборов.
Она дала Малышу яблоко, чтобы тот был при деле, и уложила еду в
корзинку, все время крепко стискивая зубы, и твердо сказала сама себе, что
больше она не собирается забивать себе голову всякими "что будет, если..."
и что, в конце концов, она намерена хорошо отдохнуть и развлечься.
Бен после войны отказался от своего роскошного "Доджа" и завел
маленький, дребезжащий европейский автомобиль. Они уютно упаковались в
него: еда и армейские одеяла на заднем сиденье, а также ведерко и совок,
чтобы играть в песке, а сами они сидели на переднем сиденьи, и Малыша она
посадила к себе на колени, и его волосы щекотали ей щеку, когда он
оглядывался.
Они тронулись по пустой дороге.
- Помнишь, как здесь было раньше в уик-энд? - сказала она и
засмеялась. - Бампер к бамперу - нам это тогда так не нравилось.
Проехав немного, они обогнали какого-то пожилого на велосипеде, в
яркой рубашке, выбившейся из-под джинсов. Трудно было сказать, мужчина это
или женщина, но оно им улыбнулось, и они помахали в ответ и крикнули:
- Эгей!
Солнце припекало, но когда они приблизились к берегу, подул свежий
бриз, и она ощутила запах моря. Ее охватило такое же чувство, какое она
испытала, когда увидела море в первый раз. Она родилась в Огайо, и ей было
двенадцать, когда ее взяли с собой в поездку, и она первый раз ступила на
широкий, плоский, солнечный, песчаный пляж и вдохнула этот запах.
Она крепко сжала руками Малыша, хотя тот протестующе извивался и
корчился, и прильнула к плечу Бена.
- О, как все хорошо! - сказала она. - Малыш, сейчас ты увидишь море.
Смотри, дорогой, запоминай этот вид и этот запах. Они восхитительны.
Малыш продолжал корчиться, пока она его не отпустила.
И наконец показалось море, и оно было именно таким, каким оно было
всегда - огромное и сверкающее и создающее шум, как... Нет, оно смывало
все голоса войны. Как черное звездное небо, как холодная и равнодушная
Луна, море также пережило все, что было.
Они миновали длинные кирпичные душевые, оглядываясь вокруг, как это
они всегда делали. Дощатый настил между душевыми действительно исчез, как