"Виктор Эмский. Рядовой Мы" - читать интересную книгу автора

Короче, с полом мы управились минут за пять до подъема, когда Шутиков, зевая и
почесываясь, поплелся на плац. "Ну вот, Гибель, что и требовалось доказать!" --
с трудом распрямившись у дверей "курилки", сказал я. Неправдоподобной,
ослепительной белизной сияли позади сто погонных метров коридора. "Каково?" --
с гордостью спросил я. "Как в гостинице "Гранд Отель Европа!" -- сказал рядовой
Гибель, на редкость схватчивый, подающий большие надежды юноша, и, подхватив
полнехонькое ведро с грязными отжимками, потопал было в сторону сортира,
каковой, если ты не запамятовал, Тюхин, располагался в противоположной части
казармы. "Стой! -- вскричал я. -- Стой, бандюга ты приднестровский, депутат
недобитый, не топчись, руцкист, по чистому!" С этими словами, вполне возможно,
чересчур экспансивными, я вырвал у него из рук ведро и, подойдя к раскрытому
окну в "курилке", широко размахнулся. "Век живи, век мочись, молодой!" --
весело воскликнул я и шваркнул содержимое в душную ночную темень!..
До сих пор не пойму, чего они там делали, в кустах, втроем, да еще в парадных
мундирах! Когда я высунулся, все трое -- товарищ майор Лягунов, товарищ
лейтенант Скворешкин и товарищ старшина Сундуков -- стояли как громом
пораженные, застывшие в тех позах, в которых застигло их несчастье...
В тот же день, Тюхин, посовещавшись, они порешили спровадить меня, выродка, за
штурмовую полосу, на "коломбину", Тюхин, на "буевое дужурство", сидючи на
каковом, как горбовский король на именинах, я от нечего делать и сочиняю это
мое тебе, вандал ты этакий, послание на деревню дедушке... Впрочем, в дверь,
кажется, стучат... Стук, как уговорено, условный -- азбукой Морзе:
та-ти-ти-та... Это, Витюшанчик, свои, самые что ни на есть тьфу, тьфу на него,
на думца новоиспеченного -- наши... А посему мое тебе -- СК, то бишь -- конец
связи и ГБ, то бишь -- гудбай.
С солдатским приветом -- твой старший радиотелеграфист ракетных войск и
артиллериии
рядовой М.

Глава четвертая

Синклит бессонных "стариков"


О нет, это уже не таинственный, взявший в осаду наше подразделение, туман, не
парная мгла гарнизонной бани и даже не занятия по химзащите -- это опять он --
злополучный, сгубивший мое здоровье и блистательную воинскую карьеру, табачный
дым -- волокнистыми слоями, пластами, сизыми извивами, артистическими кольцами,
господа!
-- Колюня, а ну покажь нам дембельный паровоз!
И Артиллерист заглатывает сигаретину огнем в пасть -- ам! багрово тужится и --
о чудо! нет вы глядите, глядите! -- точно пар из-под колес, дым уже источается
тонкими струйками из обоих его ушей. Э, он еще и не на такое способен, наш
днепродзержинский Колюня, ефрейтор наш Пушкарев!
Темная ночь. Семеро нас на "коломбине" -- Отец Долматий, Боб, Митька Пойманов,
Колюня, Ромка, сержант Филин и я. Весь старослужащий цвет нашей БУЧи боевой и
кипучей -- доблестной Батареи Управления Части. Курят все. Даже я, не вытерпев,
толкаю в бок Митьку:
-- Оставь дернуть!
-- Тю! -- деланно удивляется сумской. -- Дернуть гуторишь? Гы!.. Эй, питерский,