"М.Емцев, Еремей Парнов. Снежок [NF]" - читать интересную книгу автора

моем шкафчике, рядом с белым халатом. Хорошо еще, что бумажник с деньгами
был не в пиджаке, а в брюках! Мне уже сейчас хочется есть, а что будет
утром... Действительно, что будет утром?

***

Все случилось, как я и предполагал. Ползая под столами, мне удалось
обмануть бдительность тети Кати, которая ворчала под нос, посыпая пол
мокрыми опилками, и проскользнуть в коридор. За установку я не волновался.
Студентов у нас приучили ничего руками не трогать, а научные сотрудники не
станут вертеть незнакомый прибор. Особенно если на кожухе сделана
предупредительная надпись.
Переодевшись, я стремглав понесся по лестницам вниз. Я решил перебежать
на химфак. Там у меня меньше знакомых, и мне легче будет обдумать свое
положение. Пробегая по коридору второго этажа, я заглянул в приоткрытую
дверь читальни. Там никого но было. Я тихо прошел по ковру к подоконнику,
заставленному горшками с кактусами и агавами. За окном шумел утренний город.
Окутанные дымками трубы, мосты с пробегающими троллейбусами, спешащие на
работу люди. И это была реальность, такая же объективная реальность, как я
сам.
Все столы в читальне были заняты. Преподаватели и аспиранты оставили
свои портфели, папки, тетради, исписанные листы бумаги, авторучки. Через
несколько минут они придут сюда и вернутся к прерванной работе. За одним из
профессорских столов я заметил предмет, который заставил меня насторожиться.
Это была записная книжка профессора Валентинова. Желтый кожаный переплет
украшали цветные иероглифы древних ацтеков. В эту книжку профессор
записывает все, что ему предстоит сделать назавтра. Я быстро пролистал
исписанные страницы. Последняя запись была сделана одиннадцатого декабря.
"Значит, сегодня одиннадцатое, а запись сделана вчера", - решил я, потому
что под датой было написано:
1. Позвонить Ник. Андр. по поводу Астанговой.
2. 11.30.-13.30 - лекция на III курсе.
3. В 14.00 - ученый совет.
4. В 17.00 - аспиранты.
Да, сегодня одиннадцатое декабря... Больше семи месяцев...
И тут мне в голову пришла великолепная мысль. Я оглянулся, не стоит ли
кто в дверях, и, быстро положив записную книжку в карман, выбежал из
читальни.

***

На химфаке царила экзаменационная суета. Все были озабочены, торопливы,
нервны. С лестниц скатывались смеющиеся орды счастливцев. Даже вахтерши были
захвачены общим настроением.
- Тот и сдает, кто учит, - говорила одна из них, разматывая клубок
шерсти, - моя вон и книжки на ночь под подушки кладет, и в туфельку пятачок
прячет, а коли не учит, то и ничего...
Передо мной, шипя, раскрылись двери лифта, и я все никак не мог
сообразить, что мне делать. Двери с шумом захлопнулись. Прозвенел зуммер, и
лифт, повинуясь вызову откуда-то сверху, ушел без меня. Я решил подождать