"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Аналогия" - читать интересную книгу автора

этом вся штука. А ниже - изолятор. Он не пропускает ток в глубину, все
остается в верхних слоях почвы.
Такое совпадение в мнениях было неприятно, и Акимчук задал торопливый
вопрос:
- Что еще делают глобусята?
- Родионов проверяет все виды излучений, какие только здесь есть. Он
пользуется универсальным излучателем, который придумал Лев.
- Что говорит Глобус о мыслящих?
- Да вот он сам у телевизора, можешь спросить.
- Николай Игнатьич, вы нашли следы? - взволнованно спросил Акимчук.
- Пока только следы полезности, целесообразности и приспособленности, -
улыбнулся Потапов, - а разума здесь, по всей вероятности, нет. Но планета
интересная, крайне интересная. Рекомендую выбрать интересующий объект и
садиться. Песок здесь плотный, но лучше передвигаться по воздуху,
берегитесь подножий плато. Равус чуть не погиб от удара молнии.
- У нас есть два интересных объекта, которые хотелось бы посмотреть
вблизи. Это гора с желтым облаком и "пескопад". Я думаю... - сказал
Акимчук и не закончил.
Страшный шум проник в ракету. Он возник не сразу. Как будто волна
росла, росла и накрыла их с головой. Это был ни грохот и не гром, густой и
величественный. Это был дикий истошный вой, смертельно затянувшийся крик
на одной ноте. Он длился и длился, словно тысячи атомных бомб рвались одна
за другой без секунды перерыва.
Ракета вибрировала и содрогалась. Рев проникал в тело, мозг, душу
космонавта. Ярцев с ужасом смотрел, как мелко-мелко дрожали полотняные
щеки Рустама.
Один за другим стали срываться и падать плохо закрепленные предметы.
Сейчас рассыплемся, подумал Акимчук и оглянулся на товарищей. Все вокруг
потеряло четкие очертания, все вибрировало и дрожало. По матовому лицу
Ярцева текли размытые ручьи слез. Он что-то кричал, беззвучно открывая
рот. Страшная боль возникла в глазных яблоках. Акимчук почувствовал, что
его глаза, с трудом удерживаемые веками, вылезают из орбит. Кожа
отслаивалась от тела, мускулы срывались с костей, каждый орган жил сам по
себе. Космонавту казалось, что он распадается на тысячу кусков, на
биллионы атомов, превращается в пыль, пар, воздух.
И внезапно адский рев прекратился. Наступила оглушительная тишина.
Космонавты в изнеможении лежали в своих креслах.
Вдруг Рустам качнулся к экрану телевизора и застонал. Акимчук увидел
его протянутые руки, пальцы, сведенные судорогой, и услышал крик:
- Смотри, смотри, о-о-о!..
Антрацитовое плато, на котором расположился Потапов с помощниками, было
затянуто густой пеленой песчаного вихря. Ни прозрачный сферодом, ни
исследовательская аппаратура с ее подставками, проводами, антеннами и
сверкающими трубами, ни люди в голубых скафандрах не просматривались в
этой плотной желто-сиреневой, мгле, внезапно окутавшей стоянку. Раздался
треск, и экран погас. Связь была прервана.
- Ваня, скорей к ним, Ваня, скорей! - Ярцев дрожащей рукой толкал
Акимчука в плечо.
Когда ракета совершила возле плато посадку прямо на упругий горячий
песок, вокруг было тихо и спокойно. Молчание, пугающая тишина.