"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Сфера Шварцшильда" - читать интересную книгу автора

несдержанность, неумение ждать и чрезмерная чувствительность.
Если раньше Валька преклонялся перед Гротом, видел в нем кумира, то
теперь он поспешил этого кумира низвергнуть. Грот не был великим ученым,
как это казалось Вальке раньше, по также неправильно было бы считать его
трусом и шляпой, как это стал делать Валька теперь. Одним словом, из одной
крайности он шарахнулся в другую.
И чем дольше продолжались бесплодные эксперименты, тем больше он
заблуждался. Он уже забыл, что идея жесткого просвечивания была выдвинута
не им. Поверив в нее, он сам для себя предстал в новом свете непризнанного
и отвергнутого гения.
Конечно, он не настолько потерял под ногами почву, чтобы надеяться, что
Грот, отчаявшись, обратится к нему за помощью. Но ему было приятно с
горькой и мудрой усмешкой на устах пройти мимо лаборатории, где в поте
лица трудились Грот, Коханов и Лена Гларская.
Впрочем, было и еще одно обстоятельство, которое заставляло его
неустанно бурить грунт Анизателлы. Он надеялся найти еще одно яйцо. "Кто
сказал, что оно единственное? - так или приблизительно так думал он. -
Вполне логично предположить, что в недрах планеты скрыты десятки, а может
быть, и сотни таких яиц. Более того, они могут неподвижно висеть
где-нибудь в атмосфере или скрываться в водах Мариба. Если бы удалось
найти хоть еще одно, я бы один поставил опыт. Я бы доказал им..."
И он закладывал скважину за скважиной. Он наткнулся на урановую смолку,
обнаружил уникальное месторождение лантанидов, открыл новый минерал
анизателлий, но ничего подобного яйцу не нашел.
Грот догадывался о том, что происходит с Валькой, и не мог поэтому
радоваться его успехам. Кроме того, Гроту было неприятно, что Валька
отстранился от исследований в лаборатории. Эксперименты с яйцом были делом
сугубо добровольным, а с основной работой Валька справлялся отлично.
Поэтому Грот, вопреки своим чувствам, вынужден был отдавать ему должное,
хвалить его. Грот понимал, что под внешним покровом благополучия кроются
разлад и неудовлетворенность. Он решил обязательно вернуть Вальку в
лабораторию, чего бы это ему ни стоило. Тем более, что без Валькиной
горячности и смеха там стало очень скучно.
Грот надумал поехать в Южный сектор.
Танк тихо покачивался на волнах. Грот остановил машину, поднял колпак,
глубоко, с наслаждением вздохнул и огляделся. Линия горизонта едва
виднелась. Небо казалось таким же нежно-синим, как и вода. Красное солнце
было еще не ярким и туманным.
Впервые за десять месяцев Грот увидел картину, которая почти ничем не
отличалась от земной.
Он вспомнил Алушту. Базальтовые камни и тонущее в синем вечернем
сумраке солнце. Ему даже показалось, что вот-вот здесь, на Марибе,
появятся дельфины. Разогнавшись, они оборвут вдруг тянущуюся за ними
ртутную цепочку пузырьков и взлетят в воздух. Один за другим, как аккорды
бравурного марша. Вверх и тяжело, гулко вниз, вздымая фонтаны белых брызг.
Вверх и вниз.
Но воды Мариба были мертвы. Ни дельфинов, ни рыб, ни водорослей - как в
бассейне для плавания. Грот загрустил. Потом вспомнил, что скоро прибудет
транспорт с Земли. Хромов обещал ему двести килограммов оплодотворенной
осетровой икры, тысячу литров циклопа и два тюка спор элодеи. На первое