"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Сфера Шварцшильда" - читать интересную книгу автора

- Мне понравилось ваше определение состояния яйца как изначального
состояния. Мне представляется, что мы имеем дело с протовеществом, из
которого рождаются звезды. В яйце сконцентрирована чудовищная энергия.
Возможно, ее хватит и не на одну звезду...
- Валя, Валя, остановитесь! Через минуту вы договоритесь до того, что
из яйца может возникнуть галактика, а затем и Вселенная. У вас нет
оснований для подобных заявлений.
- Конечно, нет. Но я не собирался говорить о том, что может быть с
яйцом.
- А напрасно, - заметил Грот, - тогда бы вы ответственней отнеслись к
идее жесткого облучения.
- Может быть. Но меня интересует другое, - упрямо сказал Валька. -
Откуда оно появилось, вот в чем дело. Откуда пришло? И куда идет?
Грот неопределенно улыбнулся.
- По-моему, это один из осколков, который остался от первых процессов
мироздания. Так же как при атомном взрыве расходуется не вся критическая
масса заряда, так и взрыв протовещества должен был разбросать по Вселенной
материю, сохраняющую изначальные свойства, - возбужденно заявил Валька.
- Может быть, может быть. Но аналогия - не доказательство.
- Я знаю! - Валька сердито отвернулся.
Примирения не получалось. Как ни хотел Грот подбодрить симпатичного ему
человека, он не мог отказаться от привычной роли учителя. Что-то опасное
чудилось ему в Валькиных мыслях и чувствах. "Ты сам для себя как яйцо, -
беззлобно думал Грот, - не знаешь, чего от тебя и ждать..."
И он был прав. Внешне Валька сохранял спокойствие, но в душе оставался
неистовым и непреклонным. Он обдумывал новый эксперимент с яйцом, который
должен был показать Гроту, Коханову, Леночке Гларской и вообще всем людям,
что Такое подвиг в науке.
Дело началось с пустяка. Вернувшись на базу, Валька перерыл все свои
записи в лабораторных журналах. Он восстанавливал прошлое шаг за шагом,
цифру за цифрой. Сотрудники Грота за это время наработали груду
материалов, и Валька понял, что уже отстал, хотя ничего принципиально
нового в их работах не находил. На внутренней стороне обложки он прочел
чьи-то стихи:

Летучий Голландец мезонных полей,
бродячий скиталец бескрайних морей,
призрак загадочный бета-распадов!
Летит, неуязвим для экспонент,
не зная ни преград и ни помех,
как будто так оно и надо.
Плюет на здравый смысл,
на расстоянья.
Непостижим, как мысль!
И долгождан,
как мыс Желанья сквозь туман...

Мотив, который пришел Вальке в голову, когда он читал эти строчки,
напоминал известную песню "Не приходи на космодром, девчонка" и арию
"Подводного неудачника" одновременно, но выходило довольно складно. Валька