"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Сфера Шварцшильда" - читать интересную книгу автора

мгле. Даже в самые черные ночи не было такой сплошной темноты. Окно он
нашел ощупью. Оно не выдавало себя ни малейшим световым бликом. Поднял
тяжелую фрамугу. В лицо пахнуло прохладной свежестью. Слабо пахли цветы на
клумбах. Но нигде ни огонька, ни самой маленькой капельки света.
И вдруг вспыхнули окна гаража. И это было очень странно. Словно кто-то
внезапно убрал светонепроницаемый экран. Именно убрал экран, а не зажег
свет во всех четырех окнах. Потом так же неожиданно засветились
вспомогательные постройки. Они вспыхнули одна за другой: те, что были
ближе к Вальке, - чуточку раньше, более удаленные - с едва уловимым
опозданием.
И он вздрогнул, потому что ясно ощутил - не подумал, а именно ощутил
всем своим существом, что вокруг него разлетается сфера мрака, уходя все
дальше и дальше и открывая глазу все более удаленные предметы.
Он рванул дверь и вихрем слетел по лестнице. Его обступила привычная
ласковая ночь. Запах клумб сделался более ощутимым и сладким. Ночные
шорохи и тени навевали легкую и спокойную тревогу. Все было как обычно.
Почему же так ныло, так предчувствовало беду сердце?
Валька взглянул на небо. Звезд не было. Ни единой даже самой
незначительной звездочки. Тьма и молчание. Молчание и тьма. Звезды
исчезли. Может быть, навсегда. Погасли так же мгновенно и сразу, как для
земных астрономов погасла вдруг маленькая VV. Но люди Земли не знали того,
что знал Валька, и не видели того, что он видел. А он не знал и не мог
знать, что в тот момент, когда стена мрака скрыла от него звезды, двойное
солнце Анизателлы погасло в исполинских рефракторах астрофизических
обсерваторий далекой, такой невообразимо далекой теперь Земли...
Потом сфера тьмы вновь стала сжиматься, гася огни в домах оцепеневшей
Анизателлы. Сначала гасли дальние окна, потом тьма подступала все ближе,
пока не сжалась в черную точку там, на лабораторном столе. Тогда ночь
сделалась абсолютной и вечной. Но Валька не мог ощутить этой пульсации. Он
видел ее, но мозг его оказался вдруг неспособным зарегистрировать
изменения в их причинной связи. Распалась сама причинность. Как
разжимаются звенья стальной цепи в искусных руках фокусника...
Последствия эксперимента совершенно изменили весь окружающий мир.
Пространство исчезло, и, может быть, остановилось время. Многовековой
человеческий опыт и выработанные на его основе пространственно-временные
представления оказались бессильными. На языке привычных понятий пришлось
бы сказать, что время вдруг превратилось в расстояние и расстояние - во
время. Но это ничего не объясняет!
Внезапно оказавшаяся совершенно безоружной, мысль обреченно скользила
по поверхности чуда, не в силах углубиться в сущность, не понимая даже
проявлений этой сущности. Человек остался наедине со Вселенной. Его мозг,
как зеркало, принимал и сейчас же отбрасывал хлынувший отовсюду
непостижимый поток.
Эмоции замерли и притаились. Страх, удивление, любопытство - все это
провалилось куда-то в небытие. Человеческие чувства оказались несоизмеримо
малыми в сравнении с гримасой пространства - времени.
Валька видел - если только он мог видеть вообще, - что его
существование странным образом раздвоилось. Он все еще стоял посреди
непроницаемой тьмы и одновременно - если только оставалась в окружающем
мире одновременность - находился в лаборатории.