"М.Емцев, Е.Парнов. Бунт тридцати триллионов" - читать интересную книгу автора

"Некультурно, - подумал я, - посещать конгресс в таком виде. И обидно
тем более, что этот неряха, наверное, крупный специалист".
Фамилия Положенцева мне была известна. Мои размышления прервал звон
упавшей на пол монеты. Пока Лопоухий, близоруко щурясь, оглядывался,
монету подняла щупленькая девушка с тощими косичками. Она по-студенчески
держала своя деньги между страницами книги и теперь торопливо
перелистывала ее. Я взглянул на Лопоухого. Он, улыбаясь, следил за
девушкой, которая все никак не могла сообразить, откуда упала монета.
Лопоухий молчал. Это мне понравилось, и я посмотрел на него уже с
некоторой симпатией. Поймав мой взгляд, Лопоухий тотчас же повернулся ко
мне и стал тихо объяснять ситуацию:
- Это я потерял копейку. А девочка решила, что она. Вот и ищет теперь,
откуда монета упала.
Моя мгновенная симпатия улетучилась. Я не любил людей, которые спешили
поделиться своими наблюдениями и впечатлениями с первым встречным.
Незаметно подошла моя очередь. Пока я брал свое пиво и тарелки с
закуской, Лопоухий все время не оставлял меня в покое. Он успел сообщить
мне свое мнение о здании университета, спросил меня, каковы на вкус
китайские блюда, что такое агар-агар и можно ли есть салат из него. Мои
односложные ответы его, видимо, не смущали; все так же неумолчно тараторя
и заискивающе улыбаясь, он шумно уселся за мой столик. Чтобы хоть как-то
прервать поток его сбивчивых и каких-то наивных речей, я задал ему
совершенно напрасный, как мне тогда казалось, вопрос:
- Вы здесь на конгрессе?
Он радостно закивал головой:
- Ага, на конгрессе. Меня интересует вирусная теория рака. Я хочу
кое-что узнать о свободных генах. Но я не делегат. - Он притронулся к
приколотой на груди визитной карточке: - Это не моя. Это Артура. Я взял
ее, чтобы пройти в университет без всякой пропускной волокиты.
"Это в твоем стиле, - подумал я с насмешкой, - какое мальчишество!"
- А вы знакомы с Положенцевым, или этот нагрудный пропуск попал к вам
без его ведома?
Лопоухий посмотрел на меня. И под взглядом этих добрых и чистых
подслеповатых глаз я почувствовал себя не очень хорошо. Мне стало стыдно.
"Пижон ты, братец, пижон", - подумал я о себе. Мне захотелось сказать
этому человеку что-нибудь хорошее, как-то сгладить резкость, придать ей
вид неуклюжей шутки. Не придумав ничего подходящего, я хлопнул его по
плечу и предложил:
- Ну вот, если надоест сидеть на конгрессе, приходите ко мне на кафедру.
Хоть раком мы и не занимаемся, но кое-что интересное есть и у нас.
Лопоухий рассыпался в благодарностях и стал еще суетливее. Потом сказал:
- Я что-то устал. Не составите ли вы мне компанию погулять после обеда
на чистом воздухе?
Сначала я хотел отказаться. Прогулка в его обществе совсем мне не
улыбалась. Но мысль о том, что нужно подниматься в душную комнату и,
изнывая от жары, что-то читать, показалась мне страшной. Я согласился.
Через несколько минут нас уже обдувал напористый ветер, всегда живущий
на юго-западе Москвы. Дрожали листья, раскачивались ветки. Бабочка
"павлиний глаз" буквально распласталась на спинке садовой скамейки, Ее
крылья были раскрыты больше, чем на сто восемьдесят градусов. Наверное,