"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Слеза Большого водопада" - читать интересную книгу автора

и они вам скажут, что нет в мире ничего страшнее анаконды. Бассейны рек
Парагвай, Арагуая, Токантино и Манисауа-Миссу - это владения анаконд. Ни за
какие деньги вы не заманите туда бразильеро. В среднем только двенадцати из
каждой сотни удавалось пройти по этим рекам. Остальные восемьдесят восемь
исчезали.
Анаконда в двадцать - двадцать пять футов не редкость. При известной
сноровке ее действительно можно схватить руками за глотку и выволочь на
берег. Из ее желто-зеленой или красноватобелой кожи делают плащи, изящные
сумочки и туфельки для красавиц Копакабаны. Мясо ее тает во рту. Но анаконда
в сорок и более футов - апокалипсическое чудовище, иррациональная химера.
Уоллес нашел на Амазонке дохлую анаконду в тридцать восемь футов. Она
умерла, не сумев переварить целиком проглоченного буйвола. Такие исполинские
экземпляры встречаются не часто, но следы, которые змеи оставляют в болотах,
бывают иной раз шириной в шесть футов. По сравнению с таким исчадием ада
даже змея Уоллеса будет выглядеть карликом. В Бразильской комиссии по
определению государственных границ хранится череп анаконды, достигавшей
восьмидесяти футов! Она была убита на реке Парагвай.
Дай вам бог никогда не встретить змею высотой с восьмиэтажный дом! Есть
вещи, которые человеку трудно пережить. Страна анаконд - это далекое
прошлое. Юрские гнилые болота, меловые озера, мезозойское жаркое небо.
Человека тогда еще не было на земле. Природа уберегла его от этого зрелища.
И потому не надо ему ходить в страну анаконд!
Шла восьмая ночь путешествия по Манисауа-Миссу. Ярко пылал костер, дыша
смолистым и горьковатым мускусом дикого ореха пеки. Где-то внизу в
прохладной темноте бормотала река, качая надежно привязанный плот. Метались
светлячки, кричал я арары. Завернувшись в плащи из теплой и мягкой шерсти
ламы, похрапывали румберо. Ночной ветерок изредка трогал сухие банановые
листья, заставляя вздрагивать и оборачиваться. Костер уже один раз прогорел.
На нежных, как шиншилловый мех, пепельных углях томится завернутое в
ароматичные листья мясо пекари. Рядом на тихом огне печется миту-миту -
большущий каштановый индюк.
Глупого миту-миту довольно легко подстрелить. Когда он поет, то не
обращает внимания на посторонние звуки.
Заглядевшись на индюка, Дик не расслышал странного звука, похожего на
тихий автомобильный гудок. Но звук этот не укрылся от спящего Мануэла. Он
вскочил и, заслонясь ладонью от костра, прислушался.
- Ты слишишь, начальник? Bichus![3] - Какие звери? Ягуар?
- Нет!
Он помотал головой. Отстегнул фляжку и выпил качасы. Глотал он крупно и
жадно. Тонкими струйками водка стекала с углов его рта и сползала по
запрокинутому подбородку за ворот. На мокрой шее метался малиновый отсвет
костра.
- Смотри туда! - сказал он, с хрипом выдыхая воздух.
Дик глянул в темноту по направлению его руки. Сначала ничего, кроме
крутящихся светляков, не было видно. Потом показалось, что он видит
неподвижные и немигающие рубиновые огоньки.
Это могло быть миражем оттого, что долго смотрел на костер. Дик
зажмурился.
- Видишь?
Открыл глаза, но огоньки не исчезли.