"М.Емцов, Е.Парнов. Только четыре дня" - читать интересную книгу автора

горшки. Катастрофа повторилась, Фролов погиб. Жалко парня! Такая глупая
смерть.
- Его нашли?
- Что можно найти! Металлические предметы, которые почему-то уцелели...
Эта ДНК обладает страшной разрушительной силой.
Второв сморщился и сжал кулаками виски.
- Голова болит? Милый, хочешь, чаю принесу? - спросила Вероника.
- Принеси... О чем это я? Да... Вообще я решил изучить структуру этой
пыли на нашем телемикроскопе. Оказалось, что пыль целиком состоит из молекул
ДНК. Нуклеиновая кислота съела корпус "В"! Молекулы бетона, известки, дерева
и полимеров она превратила в длинные спиралевидные цепочки. Уму непостижимо!
Это невероятно! Это невозможно! Но это произошло. Я видел собственными
глазами.
В дирекции из меня начали вынимать душу. Я написал объяснительную
записку еще до того, как узнал об исчезновении Фролова, а затем сообщил об
этом в заявлении. Но все равно они смотрели на меня как на убийцу. Мама,
похож я на убийцу? Но тайна остается тайной, я об этом все время помню...
Да, простите, я опять отвлекся. В общем, после разговора со
следователем я сажусь в машину и еду за город, к Филиппу, в злополучный
институт биохимии. Филипп принялся было меня успокаивать. Поезжай домой,
отдохни, на тебе лица нет и прочее. Я ему говорю, что мышление не зависит от
цвета лица и выражения глаз. Ну стали мы с ним ломать голову вместе, но так
ничего и не придумали.
Да, совсем забыл: перед отъездом мы с Филиппом позвонили вдове
Кузовкина. Филипп сказал, что следует посмотреть его домашние записи и
документы. Может быть, там найдется указание на интересующие нас
обстоятельства. Позвонили. Вдова разговаривала с нами очень нелюбезно и
сказала, что к ней полгода назад обращалась с подобной просьбой некая Манич.
Она ей отказала, а все служебные материалы передала в президиум, в личный
архив академика. И тогда мы с Филиппом решили покопаться в личном архиве.
- Он вел дневник? - резко спросила Вероника и потянулась за новой
сигаретой.
- Нет, он был слишком занят, чтобы тратить время на такие пустяки.
Официальные бумаги, разные статьи, доклады, сообщения, выступления тоже не
принесли желаемого результата. Во-первых, они не имели никакого отношения к
интересовавшей нас теме, а во-вторых, в них почти ничего нельзя было понять.
Эклектический бред. Тем более, что за последний год старик не написал ни
одной статьи. Но зато в архив академика попал его настольный календарь,
переданный, очевидно, вдовой. Почему календарь, зачем календарь - непонятно,
но тем не менее календарь оказался в архиве. На листках календаря Кузовкин
подводил итоги дня и намечал дела на завтра. Иногда философствовал, иногда
писал стихи или анекдоты. Там было всё: формулы, рисунки, таблицы, отдельные
цифры, планы. Очевидно, вдова по чисто формальным внешним признакам приняла
этот календарь за очень важный рабочий документ. И он действительно оказался
важным. Мы с Филиппом внимательно просмотрели его и заметили одну интересную
особенность в записях.
Начиная с некоторого времени, записи академика становятся совершенно
невразумительными. С точки зрения здравого нормального человека это
невероятный сумбур, разобраться в котором нет никакой возможности. Например,
на календарном листке за 17 января дается подробное описание пропуска на