"М.Емцов, Е.Парнов. Только четыре дня" - читать интересную книгу автора

правда, после Аполлоши, не в обиду будет сказано, Филипп будет помельче. И
фигурой, и головой не вышел. Правильно, Анатолий?
- Точно. Насчет головы не знаю, а с фигурой у покойника было все в
порядке. Высокий, плечистый, и сила у него была дай бог.
- Да, а ведь старик, пенсионер считай. А как тогда он эту тележку
свернул, а? - Сомов просиял, словно он сам совершил этот подвиг.
- Какую тележку? - удивился Второв.
- Было тут одно дело, - улыбнулся Стеценко. - Старик выезжал со двора
на своей машине, а в воротах наши подсобники застряли с тележкой, на ней
возят корм для зверья. Мотор заглох, и как-то она у них так развернулась и
стала поперек, что ни пройти ни проехать. Ждал, ждал академик, а работяги
копошатся и ни с места. Известно дело, народ слабосильный...
- После выпивки, - разъясняюще вставил Сомов.
- Да. Одним словом, рассвирепел Аполлон, выскочил из машины и вывернул
все в кювет. И понес, и понес...
- А в ней не меньше трехсот килограммов, - сказал Сомов.
- Больше, - заметил Стеценко.
- А свидетели этого происшествия, наверное, тоже были под хмельком? -
улыбнулся Второв.
- Ей-ей, Александр Григорьич, - горячо запротестовал Сомов, - вот вы не
верите, а пойдите спросите хотя бы нашу лабораторию, да и весь институт вам
скажет, как один человек...
- Что же скажет мне институт?
- Необыкновенный человек был покойник. То есть такие номера откалывал,
уму непостижимо. Особенно в последние годы, перед смертью.
- Ну посудите сами, товарищи: старику за шестьдесят, а он такие тяжести
ворочал. Вы можете быть самокритичными?
- Мы очень критичные, - убежденно сказал Стеценко, - но такое дело
было, это факт.
- Да, - подтвердил Сомов, - было, ничего не скажешь. А какой у него
глаз, ого! Все видел, все помнил! Как у нас прорабатывали Николая, помнишь,
Толя?
- Все тогда говорили об этом, - кивнул головой Стеценко.
- Вы знаете, у нас здесь один парень проштрафился, прогулял два дня, -
рассказывал Сомов. - Разбирали его дело на собрании коллектива лаборатории,
и нужно было рассказать, как Николай пришел на работу, что делал - одним
словом, дать характеристику. Сам Николай сказал два слова и молчит. Тогда
выступает академик. И как начал!.. Вот уж голова, я вам скажу. Все описал:
когда Николай поступил, как был одет, что говорил. Даже цвет туфель
запомнил. И что Колька курил сначала сигареты с мундштуком, а затем бросил и
перешел на папиросы, тоже упомнил.
"Легендарная личность", - подумал Второв. Его стала немного раздражать
предупредительная словоохотливость механиков, и он прекратил расспросы.
Сомов, видно, почувствовал скрытую напряженность нового начальника. Он
свернул газету и прихватил колбу.
- Мы пойдем, Александр Григорьич. Спасибо за компанию. Извиняйте, если
что не так. Пошли, Стеценко.
Они ушли. Второв открыл окно. В комнату ворвался лес, свежий и пахучий.
Где-то совсем рядом пели птицы; казалось, что их пронзительные голоса
раздаются в самом кабинете.