"Татьяна Енина. Ничто Приближается " - читать интересную книгу автора

слов, только какое-то странное бормотание...
На несколько мгновений Маша застыла в ужасе. Она сразу поняла, что
случилось и кто так хрипит... Кто-то, кому не так повезло, как остальным,
даже меньше, чем тому, кто бежал последним, держась за голову.
Она обернулась, пытаясь разглядеть этого несчастного, бестолково
засуетилась, потому что в чертовой темноте ничего не было видно. И она еще
долго, вероятно, искала бы, если бы в углу между двумя стоящими рядом домами
не заметила шевеление.
Она кинулась туда, и только приблизившись практически вплотную увидела
ребенка, сидящего на корточках, сжавшегося в комочек, прижимающего руки к
животу, увидела бледное личико и темные глаза, широко раскрытые, застывшие,
глядящие на нее.
- Что с тобой? - спросила Маша, опускаясь перед ребенком на колени. Ее
голос дрожал и зубы едва не выстукивали дробь.
Мальчик судорожно сглотнул и ничего не ответил, то ли не мог говорить,
то ли боялся произнести те ужасные слова, которые описали бы, что с ним
приключилось.
Маше показалось, что этот мальчишка еще меньше, чем те, что попались ей
на встречу, совсем маленький, совсем худенький.
Что же делать?!
Нет, Маша, конечно, знала, что следует делать - мальчика нужно отвезти
в больницу и как можно скорее, только вот как подступиться к нему, как
поднять, как понести, чтобы не повредить ему что-нибудь... еще больше.
Маша вскочила, жалобно огляделась по сторонам и закричала изо всех сил:
- Помогите!.. Кто-нибудь, помогите!
Ее голос эхом прокатился по утопающему в тишине двору, жалобный,
несчастный голос... и только шелест листьев был ей ответом - здесь, в этом
каменном колодце, не светилось ни одного окна, наверное, мальчишки не зря
выбрали для своей опасной игры именно это место. Может быть, этот дом вовсе
не был жилым... Наверняка не был! Маша отказывалась верить в то, что если бы
то-то слышал ее, не поспешил бы на помощь.
Она снова склонилась над мальчиком.
- Ты сможешь идти?
Мальчик молчал, и Маше вдруг показалось, что его широко раскрытые глаза
уже ничего не видят... Она мучительно застонала, снова опустилась на колени
и попыталась разжать плотно прижатые к ране руки ребенка. Она должна была
увидеть что там... И сделать что-то... Поскорее сделать что-то... Нельзя
бояться, нельзя сомневаться, иначе ребенок умрет. Он уже умирает!
- Скажи что-нибудь, - бормотала Маша, отрывая руки мальчика от
пропитанной горячим и темным куртки, и тут же ей в лицо ударила удушливая
тяжелая волна запаха крови, ее руки, куртка, джинсы, и вся она в тот же
момент была уже в крови. Крови было так много... Так много!
Запястья мальчика представляли собой сплошное кровавое месиво - обрубки
с торчащими обломками костей. Пальцев не было. Ни одного.
- Мамочки, мамочки, - бормотала Маша, в ее глазах потемнело от ужаса и
она сама едва не упала рядом с ребенком, - Малыш, не умирай... пожалуйста...
Ты не молчи... Не молчи... Я очень тебя прошу!
Все, что она делала дальше прошло в каком-то полуосознанном бреду, как
во сне, как будто кто-то вселился в Машу и действовал за нее, тогда как она
сама безучастно наблюдала все это со стороны.