"Илья Эренбург. Оттепель (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Теперь он то и дело откидывался на спинку стула, переставлял лампу или
пепельницу, шагал по комнате. Большая и как будто чужая тень встревоженно
металась по белой стене.
Брайнин прав, многое зависит от сварки, в итоге - перекосы. Завтра
поговорю с Журавлевым. Сейчас они пьют чай, и Лена ему говорит: "Коротеев
выступал как чинуша". Она смеется, а Журавлев берет меня под защиту: "Романы
не его дело, зато он неплохо работает, это главное". Правильно, Иван
Васильевич, главное! Когда Лена смеется, глаза у нее темнеют; иногда
смеется, а глаза печальные. Вздор! Нужно сказать Журавлеву про редукторы...
В пять часов утра он с удовлетворением сказал себе: можно с поправками
рекомендовать проект Брайнина... Спать не стоит - скоро на завод. Но не
спать трудно: снова полезет в голову дурь. Может быть, изложить в виде
записки все поправки к проекту Брайнина? Легче будет убедить Журавлева. Да и
час уйдет...
Все метет и метет. Но темные улицы оживились - люди торопятся на
работу. Тот же яркий фонарь, те же белые птицы, только влюбленных нет.
- Фильм какой замечательный! Я всю ночь не спала..
- Да ты скажи Егорову, он тебя отпустит, а бюллетениться глупо...
- Навагу выбросили, народу - не пробиться...
А Коротеев думает: до чего крепкая дурь! Не проходит. Может быть,
вообще не пройдет, не знаю. Я об этом читал, оказывается, нужно пережить. -
Неожиданно он улыбается. - Это очень глупо, но, кажется, я счастлив...

2


Вернувшись с читательской конференции, Лена накрыла на стол, принесла
из кухни чайник, холодные котлеты, что-то при этом говорила. Журавлев,
однако, заметил, что она сама не своя. Спроси он, что с нею, она, наверно,
растерялась бы, но он ей подсказал: "Опять двоек понаставила и
расстраиваешься"? Она с облегчением ответила: "Да".
Иван Васильевич взял газету - утром он не успел прочитать; он ел и
читал, иногда взглядывая на жену, говорил: "Никифорова здорово отхлестали",
"Что компрессоров не хватает, это бесспорно". Лена поспешно соглашалась.
Хорошо, что он читает: она может подумать. Ведь только сейчас она
поняла, что случилось непоправимое. Ужасно переживать такое одной!..
В студенческие годы у Лены было много подруг, а на заводе она порой
тосковала: не с кем поговорить. Ее тянуло теперь к людям, обладавшим
жизненным опытом, и она сама над собой подтрунивала: учительница, а все еще
хочу, чтобы кто-нибудь меня научил! До прошлого года в школе работал один из
самых примечательных людей города - Андрей Иванович Пухов. К нему все
относились с почтением: старый большевик, участник гражданской войны,
талантливый педагог. А Лена считала его своим спасителем. Ведь она вначале
растерялась, дети шалили во время уроков, не слушали ее, она по ночам
плакала. Андрей Иванович помог ей войти в работу, раскрыл самое главное:
ученик - это как взрослый, один не похож на другого, нужно понять, заслужить
доверие. Он разговаривал с ней как с родной дочерью. Она дня не могла
прожить, не услышав несколько слов от Андрея Ивановича. Но прошлой зимой
Пухов тяжело заболел, врачи сказали - грудная жаба, запретили работать.
Правда, теперь Андрей Иванович лучше себя чувствует, иногда он заходит в