"Илья Эренбург. Тринадцать трубок" - читать интересную книгу автора

чужие, пришлые люди. Их называли 118-м линейным полком французской армии.
Полк этот, сформированный на юге, в Провансе, состоял из крестьян -
виноделов или пастухов. В течении шести месяцев курчавые темные люди ели и
спали в глинистых ямах, стреляли, умирали, вскинув руки, один за другим, и в
штабе корпуса значилось, что 118-й линейный полк защищает позиции при
"Черной переправе".
Напротив, в пятистах шагах, сидели другие люди и тоже стреляли. Среди
них было мало курчавых и черных. Белесые и светлоглазые, они казались
крупнее, грубее виноделов, и говорили они на непохожем языке. Это были
земледельцы Померании, их называли в другом штабе 87-м запасным батальоном
германской армии.
Это были враги, а между врагами находилась земля, о которой и виноделы
и хлебопашцы говорили "ничья". Она не принадлежала ни Германской империи, ни
Французской республике, ни Бельгийскому королевству. Развороченная
снарядами, изъеденная вдоль и поперек брошенными окопами, круто начиненная
костьми людей и ржавым металлом, она была землей мертвой и ничьей. Ни одной
былинки не уцелело на ее паршивой коже, и в июльский полдень она тяжело
пахла калом и кровью. Но никогда ни за благословенный сад с тучными плодами
и с цветами теплиц люди так не боролись, как за этот вожделенный гнилой
пустырь. Каждый день кто-нибудь выползал из земель французской или немецкой
на землю, называвшуюся "ничьей", и замешивал желтую глину вязкой горячей
кровью.
Одни говорили, что Франция сражается за свободу, другие, что она хочет
похитить уголь и железо. Но солдат 118-го линейного полка Пьер Дюбуа воевал
только потому, что была война. А до войны был виноград. Когда падали слишком
часто дожди или на лозы нападала филлоксера, Пьер хмурился и стегал сухой
веткой собаку. чтобы она его не объедала. А в хороший год, продав выгодно
виноград, он надевал крахмальную манишку и ехал в ближний городок. Там, в
кабачке "Свиданье принцев", он веселился вовсю, то есть хлопал служанку по
широкой гулкой спине и, бросив в заводную шарманку два су, слушал, приоткрыв
рот, попурри. Один раз Пьер болел, у него сделался нарыв в ухе, и это было
очень больно. Когда он был маленьким, он любил ездить верхом на козе и
красть у матери сушеный инжир. У Пьера была жена Жанна, и он часто любовно
сжимал ее груди, крутые и смуглые, как гроздья винограда в солнечный хороший
год. Такова была жизнь Пьера Дюбуа. А потом Франция начала сражаться за
свободу или добывать уголь, и он стал солдатом 118-го линейного полка.
В пятистах шагах от Пьера Дюбуа сидел Петер Дебау, и жизнь его была
непохожей на жизнь Пьера, как непохожа картошка на виноград или север на юг,
и она была бесконечно похожей, как похожи друг на друга все плоды земли, все
страны и все жизни. Петер ни разу не ел винограда, он только видел его в
окнах магазинов. Музыки он не любил, а по праздникам играл в кегли. Он
хмурился когда солнце пекло и не было дождей, потому что тогда травы желтели
и коровы Петера давали мало молока. У него никогда не болело ухо. Однажды он
простудился и с неделю лежал в сильном жару. Мальчиком Петер играл со старой
отцовской таксой и картузом ловил солнечных зайчиков. Его жена, Иоганна,
была бела, как молоко, рыхла, как варенный картофель, и Петеру это
нравилось. Так жил Петер. Потом - одни говорили, что Германия сражается за
свободу, другие, что она хочет похитить железо и уголь, - Петер Дебау стал
солдатом 87-го запасного батальона.
На ничьей земле не было ни свободы, ни угля - только труха костей и