"Мария Ермакова. Зеркала ("Подмастерье" #1) " - читать интересную книгу автора

Слуга, сам того не зная, вывел Инвари во внутренний двор замка, а
оттуда, через неприметную калитку, открывающуюся поворотом факельного кольца
в стене, к хозяйственным постройкам, среди которых Инвари потерял его из
виду. Но теперь Инвари запомнил каждый поворот, и без труда смог бы
вернуться обратно. Сейчас же он двинулся в город.
"Истинный характер города, как и человека, виден на его спящем лице", -
думал он, с наслаждением вдыхая свежий воздух. Он запретил себе думать о
том, кого накануне он встретил в подземелье. Пока.
Он ловко пробирался вдоль стен домов, обходя кучи мусора и
подозрительно шевелящиеся тени. Рука его твердо сжимала рукоять кинжала, и
не поздоровилось бы тому, кто решился встать у него на пути.
Инвари безошибочно выбрался из паутины центральных переулков и
углубился в темные бедные районы. Огнями здесь освещались лишь редкие
трактирные вывески, да места стоянки сторожевых патрулей. Окна домов были
старательно занавешены изнутри и, как Инвари не старался, ему не удавалось
заглянуть в них.
Двух-трех этажные дома, лавки и богатые подворья давно остались позади,
когда он впервые услышал лязгающие шаги стражников. Он бесшумно перескочил
ограду бедного домика, больше напоминавшего сельский, нежели городской, и
затаился. Отряд прошел мимо. Инвари собрался продолжить путь, как вдруг,
через неплотно прикрытую створку окна, до него донесся тихий смех. Он
застыл, словно громом пораженный - это был первый смех, который он слышал
вне дворца. Он подкрался к окну и заглянул внутрь.
Смеялась немолодая женщина. Поблекшая и усталая, со следами тяжелой
болезни на лице, она, нежно смеясь и гортанно напевая, мыла в большом корыте
девочку лет семи с чудесными белокурыми волосами. Инвари невольно
залюбовался облаком белокурых локонов, спадающих на худенькие плечи ребенка.
Мать, напевая, целовала дитя и перебирала ее тяжелые пряди, не сводя с них
восхищенных глаз. Как вдруг печаль легла на ее лицо, тревога тенью обвела
запавшие глаза. Она торопливо отошла куда-то, а когда вернулась, ее руки
были черны - она несла золу и ее высыпала на чудесные волосы дочери. Инвари
чуть не вскрикнул от удивления. Так она посыпала волосы дочери пеплом, пока
они не стали грязно-серыми. Тогда она собрала их и спрятала под платок,
повязав его на ильрийский манер - так, чтобы ни одна прядь не выбивалась.
Умыла серьезное чумазое личико девочки и, завернув в простыню, унесла прочь.
На миг Инвари показалось, что в глазах обоих явственно промелькнул страх.
Потрясенный, он долго не мог сдвинуться с места. Дикий обычай, только
что увиденный им, не давал ему покоя. Свет в домике давно погас, а он все
вглядывался с затаенной грустью в сразу помертвевшие окна.
У него никогда не было матери.
Постояв еще немного, он двинулся дальше. Он слушал ночные звуки, вдыхал
ночные запахи и ощущал двойную жизнь города.
Надвинув капюшон так, что и глаз не было видно, Инвари вошел в первый
попавшийся трактир. Народу в нем почти не было. Сев в самом углу и спросив
кружку пива и ужин, он принялся наблюдать за посетителями. Две потаскушки у
стойки, несколько засидевшихся пьянчуг по углам. Облезлая местная кошка, как
только Инвари сел за стол, прыгнула ему на колени и заурчала. Он,
улыбнувшись, погладил ее.
- Могу я присесть, господин? - услышал он хриплый голос и, подняв
глаза, увидел старика, ранее уныло сидевшего в углу.