"Алексей Ермолаев. Жареный лед " - читать интересную книгу автора

пиджаке, попытался, правда, размахнуться кулаком, но от резкого движения
пошатнулся. Молодцы, нечего сказать. Мужики, называется. Заторопился я,
подобрался поближе. Лица незнакомые, только из-под чьей-то коленки
высвечивается физиономия гражданина Еропеева, прозванного Фиником за
обветренную, почти мулатского оттенка кожу. Очень известный человек. Самая
пропащая душа в моей епархии. Ходячий склад лакокрасочных жидкостей.
Алкоголиков люто ненавижу; никто не упрекнет меня в том, что хоть раз я дал
им послабку, но... Финика жаль. Беспутная, запуганная ударами судьбы
личность. Не везет ему гениально. Прямо чемпион по всяким "проколам". Его за
деньги надо показывать. А я и даром смотреть не стану. Зрелище весьма
безрадостное. Нагляделся - больше не хочу. Да и он на меня, пожалуй. Была
пора, когда мы с ним искали пути к спасению. Почти ежедневно. Боже мой, а
его надрывные обещания "завязать"! Словно глупая пичуга, совал я голову в
петлю его мимолетной искренности. Верил. Ручался...
Ах, наивность людская. Ошибки молодости. Порой, положа руку на сердце,
мне делается жаль того горения, пылких убеждений. Теперь отношение к
поклонникам огненной воды исключительно профессиональное. Никакой лирики.
Больные они. А ведь когда-то казалось, еще немного - и вырву я Финика из
"бормотушного" омута...
Есть одна польза от Еропеева. Косвенная. Юнцы, жаждущие приключений,
когда любуются на него, предметно видят безмерность падения человека. Но,
судя по всему, эти психологические опыты скоро придется прекратить. Жалость
Должна уступить чувству долга. Отправлю его на обследование. Самое время...
А Финик, меж тем, узрел меня среди частокола ног. От неожиданности
вздрогнул и тоненько запищал:
- Мотай, ребята, милиция!
В мгновение ока живописная группа распалась. Даже слово "милиция"
действует на эту публику безотказно. И никакой формы не надо. Я и моргнуть
не успел, как они, подхватив задремавшего в луже приятеля, скрылись за
углом. Беспредельны возможности человеческие. Воистину. Кто бы мог
предположить, что пьянчужки столь резво дернут от харчевни?
Конечно, бегать за Фиником по поселку я не собирался, но для страху
постучал каблуками об асфальт. Если потребуется, найду этих спринтеров. Ну и
припустились же они...
Меланхолия моя вовсе улетучилась. Думы приняли служебное направление.
Огибаю я три ступеньки, ведущие в "поросячий" рай, и тут, в грязи, взбитой
драгунами, словно жирные сливки, вижу кусочек желтого металла. Ага, не иначе
как жестяная пробка от емкости с винно-водочным изделием. Кроме пинка,
ничего иного не заслужила. Наподдал я носком. Чуть промахнулся - взметнулась
жижа, и вдруг на дорогу упало нечто увесистое (пробки от бутылок так не
гремят).
Я нагнулся и, к удивлению, обнаружил массивное кольцо. Поднял его,
вытер большим листом лопуха и положил в карман. Почему-то оглянулся - тишина
и безлюдье...

"УХОДИ ИЗ МИЛИЦИИ"

- Уходи ты с этой работы! - с такого призыва у нас дома часто
начинаются разговоры. Я был готов к такому повороту и выпалил заранее
приготовленную фразу: