"Алексей Ермолаев. Жареный лед " - читать интересную книгу автора

особенное. Особенно впечатляло их мужество. Стоило экипажу (иногда брали и
меня) забраться повыше, у меня выступала испарина, а они хоть бы что. Но
однажды мы загремели. Двигатель отрубился, включилась авторотация - винт
заработал самостоятельно. Мы же стали сходить с ума поодиночке. Я забрался в
хвостовую балку и наблюдал развенчание супергероев. Впрочем, страхи
оказались напрасными: "стрекоза" брякнулась с пустяковой высоты и отделалась
погнутыми амортстойками, а летный состав - шишками. Своими воспоминаниями я
поделился с собутыльником.
- Зачем ты полез в балку? - спросил он.
- "Старики" говорили, что при любой катастрофе она остается целой.
Шкуру свою спасал. Ну и поболтало меня, как горошину в свистке.
Ян хмыкнул.
- А почему ты с парашютом не прыгал? - раздался чуть насмешливый
звонкий голос. В наше общество незаметно внедрилась Натали. Вид ее был
задорным и победоносным.
- Так в вертолетной авиации парашюты не полагаются, - пустился я,
несколько огорошенный, в оправдания, - без пользы они. Машина тяжелей
человека, быстрее падает и еще винтами рубит...
И уставился на насмешницу. От робости, от отчаяния я перешел к
наступлению. Нахально округлил глаза, но девушка не опустила ресниц. Зрачки
потемнели, влажно блеснули белки. А я... не засмущался. Обычно в подобных
ситуациях мои щеки чуть не шипят от прилива горячей крови. Однако сердце
стучало так, словно старалось пробить грудную клетку. И во рту стало сухо,
О, Наташа! Я так и не разобрал: красивая она или нет. Вызывающая и
неприступная, плавные жесты и мальчишеские манеры. Благоуханные волосы до
талии и этот темный, завораживающий взгляд. Я был в панике. Околдовала
городская чертовка сельского парнишечку.
Вечерело. Уголья под набегами ветерка то белели, то багровели,
высвечиваясь переливающейся картиной среди темных трав. Братия подпала под
очарование сгущавшихся сумерек. Кто-то хорошо поставленным голосом читал
стихи. За прудом, в лесничестве, коротко заржала лошадь, вода тихо хлюпала у
размытого берега. Да еще Околович петушиным, странно-незаикающимся голосом
толковал ночному слушателю о равенстве и справедливости.
И сколько это длилось? Вернул нас на грешную землю маленьких радостей
пионерский крик Анатоля Бешеного:
- Айда купаться!
И ребята как сумасшедшие рванули к Золотому, который уже парил. Мы с
Яном задержались. Наталья, успевшая сбросить платье, принялась подзадоривать
нас.
- Ой, гвардейцы-молодцы, иль в армии не служили?
Скидывай обмундирование!
Юргелевич хохотнул, встал на руки и, дрыгая ногами, вытряхнулся из
рубахи. Под несмолкаемые подзадоривания:
- Эй, плавать, что ли, не умеете? Утонуть страшитесь, люди футбола? -
Он выскользнул из брюк и помчался в водную стихию.
Я скинул расстегнутую рубаху и взялся за брючный ремень. Наташа не
умчалась с Яцеком и явно ждала меня. Я затоптался - чужая женщина, а у меня
стать не суперменская, да и трусы домашнего использования. Откуда было
знать...
- Между прочим, - занудным тоном экскурсовода начал прикрывать свое