"Венедикт Ерофеев. Благовествование" - читать интересную книгу автора

во мне смолкли перед сладкой потребностью чуда,
и лила становилась бездонной, и я заклинал его назвать себя, и он не
хотел,
и шептал мне на ухо, и обливал меня дождем, щекотал, и смеялся, и
уносил меня на крыльях блеющего смеха,
и, унося, раздвигал мои пределы, и обволакивал рассудок тьмой
непроницаемых аллегорий, и все горизонты свивались в кольцо,
и опрокинулся небосвод, и в нем растворились ликующие наши тела,
отрешившиеся от бремени измерений,
и свистели полоумные ветры, и с грохотом проносились тысячелетия из
конца в конец эфирных равнин.
И распахнулись врата Адовы.

Глава 2

"Не бойся открыть глаза, - говорил мне дух, сроднившийся со мной в
изнуряющих блаженствах полета, -
"Не бойся открыть глаза, мой Усталый Брат. Вот мы перешли рубеж,
отделяющий горные сферы от пределов осужденных на покаяние и вечные муки".
И первое искушение уготовано было мне, и глаза, повинуясь, отверзлись,
и раскованный взгляд блуждал среди мрачных теснин,
и дымные факелы озаряли утесы оловянным мерцанием, и на бледные щеки
каждого из поверженных ангелов бросали сто тридцать фиолетовых бликов.
"Слушай, слушай, - шептал мне дух, скрывающийся в тени, -
"Слушай их траурный плач, Мой Усталый Брат,
вот мы перешли рубеж, за которым умеют улыбаться только дубовые головы.
Не бойся нарушить гармонию их безысходной печали, - Твое избранничество
разбудило все упования в душе их бунтующего Отца, -
Твое же явление - скрепит ваши узы".
И - всколыхнувший вековые мерцания - я вошел в их пределы,
и заметалось пламя тысячи лампад, и толпы бескрылых детей Сатаны
восклонились от каменного ложа, и обратили взоры ко мне, и отряхнули пыль с
нетленных ушей,
И - вместе со мной - застыли, в звучании властного и пропитого голоса
Хозяина Преисподней:
"Прежде -
Прежде, нежели был Предвечный, -
Я есмь. В бестолковых и буйных первоосновах бытия - Я царил единый, и
дух отца не оспаривал Моей власти;
ни одно начало тогда не имело своих начал, и легионы ангелов, Мне
подвластных, еще не испытывали томления о свете
и довольствовались игрой первозданных стихий.
Он явился - Тот, кого зовут Всемогущим - с первой комбинацией
элементов, положившей начало Гармонии и Порядку;
и сделал их принципами унылых актов творения, и свет отделил от тьмы, и
явились Земля и светила на тверди небесной;
и сонмы крылатых поддались дешевому обаянию Его вселенной дисциплины.
Но во всех, кто остался мне верен, тупая Его величавость вызывала
мигрень и блевоту".
Так говорил Сатана.