"Василий Васильевич Ершов. Раздумья ездового пса " - читать интересную книгу автора

вопрос штурмана: "Решение?"
- Садимся, ребята.
Отключил автопилот - и потащило вбок, и надо тут же прикрыться креном и
выйти снова на ось, и противоположным креном тут же остановить перемещение,
чтоб не переехать; краем глаза - взгляд на скорость и вариометр... сдернуть
один процент оборотов двигателей... еще один... как треплет...
Вот он, торец. "Зебра", знаки, пунктир оси - все едва просматривается
сквозь густые косые полосы поземки; последний взгляд на скорость:
270 -норма.
- Торец, пятнадцать! - отсчитывает штурман.
- Десять!
Руки сами чуть подтягивают штурвал - они знают, каким темпом и на
сколько.
- Пять!
- Пла-авно малый газ!
- Три! Два! Метр! Метр! Метр! - звенит голос штурмана.
Замерла... Медленно подплывают знаки. Секунда. Другая. Третья. Теперь
хорошо добрать. Руки знают.... Все, замри!
Где-то сзади внизу родилось: толчок - не толчок, скорее, уплотнение под
колесами, какое-то шевеление, что-то там задышало. Кажется, покатились.
- Реверс включить!
Держишь штурвалом переднюю ногу, не давая ей опуститься, а педалями
помогаешь машине нащупать ось полосы.
- Двести двадцать!
Нос опустился, под полом загремело: катимся.
- Двести!
Реверс набрал силу, тянет за хвост, трясет.
- Притормаживаю...
- Сто восемьдесят! Сто шестьдесят!
- Торможу!
- Сто сорок!
- Реверс выключить!
И покатились, поехали, порулили в косой поземке, и с трудом улавливаешь
направление и скорость движения; только по боковым фонарям видно, что едем,
а не стоим.
Это движение будет все замедляться и замедляться - и плавно затихнет на
перроне, превратившись в покой, устойчивость и тишину.
- На стояночном. Выключить потребители. Выключить двигатели. Спасибо,
ребята.
Таких посадок я совершил за всю свою летную жизнь ну, может, два
десятка, ну,три. То есть: нижний край облаков соответствовал моему минимуму
погоды - 60 метров. А когда облачность была чуть, на десяток-другой метров
выше, я садился, может, сотню раз. И когда видимость на полосе была около
1000 метров, я тоже садился, может, сотню раз, а может, меньше. А всего на
тяжелом самолете я совершил около тысячи посадок своими руками, Остальные
посадки сотворяли мои вторые пилоты.
Интересно, сколько кирпичей, один в один, положил в свои стены
каменщик, работой которого я любуюсь, идя мимо красивого здания? Сколько
жизней спас хирург, к которому - не дай бог - я могу угодить на стол?
Сколько буханок хлеба испек мастер, который всех нас кормит? Сколько кранов,