"Василий Васильевич Ершов. Летные дневники: часть 5" - читать интересную книгу автора

устраивает пьянку пассажиру в вестибюле.
Эх, зла не хватает. Вот он, реальный наш развитой социализм. Все мы -
сраколизы. Потому что нам всем очень надо морозилку.
А завтра подберутся кадры у Ельцина, рассядутся у крантиков и будут нас
по плечу трепать Поэтому я им и не верю.
Жаль, что не умею я холодильник своими руками сделать. И как хорошо,
что многое все-таки руками умею. Это - лучшая гарантия независимости.
Но все-таки как приятно, что съезды партии превратились в разъезды. Все
же остается какая-то надежда.

19.09. Основное сопротивление перестройке, повторюсь, - на местах.
Это - директора. Всех рангов и мастей.
А значит, надо приватизировать. Но ведь оборонку не приватизируешь. И
тяжмаш. И иже с ними. Это и есть военно-промышленный комплекс. Воротилы.
Олигархия.
И какой бы доброй ни была улыбка милейшего Рыжкова, никогда не надо
забывать, что он многие годы был директором Уралмаша, а значит, так же
пьянствовал в полете и трепал по плечу командира. Как треплют по холке
симпатичного глупого бычка в стаде скотов. И командир, глупейше улыбаясь,
пускал слюни, что ему отломится нечто вожделенное.
А встанешь поперек - сметут. Пока власть - у них. Партия им только
служила. Всякие там федирки, шенины. С ними в доле были члены Политбюро,
высший генералитет. Все они - гекачеписты. Павлова они приблизили,
выдвинули, подзудили, а теперь он же - козел отпущения.
Теперь партии нет, и Политбюро нет, но все они живы и опять рвутся к
власти. Их поддерживает абсолютно большая часть стариков страны. Даром, что
ли, Зыкина поет дифирамбы Язову, что он, мол, и Лермонтова наизусть в лицах
читает, и сам, видите ли, поэт...
Все они - поэты... в одних бардаках поены, в одних баньках мыты-парены.
Значит, борьба будет тихая и долгая, на сколько хватит им здоровья. А
им его хватит. Это мы скорее сдохнем в бессильных попытках что-то сдвинуть.

Значит так. Когда в Москве народ - народ! нар-р-р-ред, черт возьми! -
делал ту августовскую революцию, - чем занимались остальные? Те, что не
нар-р-ред? Те, которых большинство? Ибо под танками крутились и попадали под
гусеницы все-таки, в основном, пацаны, да те, кому делать ночью нечего.
Нар-р-р-ед себе работал. И я - работал. Я в ту ночь не спал, летел в
небе. И народ не спал - в цехах, в ночную смену. И народ же просто - спал
после работы. По всей стране.
Это к вопросу о том, что лет через пяток - как бы новые историки,
всплывшие на пене, пиша новую историю КПСС, или ГКЧП, или еще черт знает чью
новейшую историю, - как бы они, родимые, не оболванили нас истиной, что
нар-р-ред спас Белый дом, нар-р-ред остановил танки, и т.п.
Народ знать ничего не знал.
Но через несколько дней, когда кому-то взбрела идейка поощрить медиков,
помогавших защищать тот Белый дом, а именно: повысить их, фигурально
выражаясь, в классе, - короче, ощутимо материально, - на следующий день
после объявления с утра ломилась толпа врачей-бутербродников - сотни и
тысячи. Мы! Пахали! Мы защищали! Нас поощрите! Меня, меня! Мне! - и до
драки...