"Мой муж Норбеков, или как родилась Лора" - читать интересную книгу автора (Фотина Лариса Александровна)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Я ПРИГЛАСИТЬ ХОЧУ НА ТАНЕЦ ВАС И ТОЛЬКО ВАС

"Женился узбек на хохлушке и говорит ей:

— Дорогая, все у нас будет хорошо, но запомни только одно: если я приду домой, и моя тюбетейка будет на правом глазу, значит, все в порядке: я тебя буду любить, ублажать. Проси у меня все, что хочешь. Любое твое желание выполню, будет у нас любовь, и все-все будет великолепно. Но запомни: если тюбетейка будет на левом глазу — берегись!

Прячься в шкаф, с глаз долой, потому что все — я в плохом настроении. Ко мне не подходи!

— Ну-, хорошо, дорогой, если ты хочешь, чтобы всегда была любовь, запомни и ты тоже кое-что.

Если ты приходишь домой, а я стою, сложив ладошки на груди, то я тебе и борщ твой любимый сварю и приголублю. Если ты придешь домой, а у меня будут "руки в боки", то мне плевать, на каком глазу у тебя тюбетейка!"

Этот анекдот я услышала на концерте Лиона Измайлова, куда меня пригласила одна из наших почитательниц. Мирза в это время работал в Екатеринбурге, а я в Москве. Помню, что концерт был прекрасный, мы хохотали до слез, до колик в животе, до боли в скулах. На фоне хмурых первых лет перестройки так хотелось чего-то яркого.

Услышав этот анекдот, посмотрели друг на друга и одновременно сказали:

— Это про нас!

— Это ты!

Тем более что Мирза очень любил борщ, который я для него часто варила. Даже говорил: "Только за один твой борщ можно тебя полюбить!.."

Как только я прилетела к нему, прямо с "корабля на бал" — с самолета на сцену, в самый нужный момент: назревал его очередной «наезд» на одного из нерадивых учеников. С ходу рассказала этот анекдот прямо в зал, экспромтом. Мой сюрприз ему очень понравился, он рассмеялся, а зал разразился шквалом аплодисментов.

С тех пор этот анекдот помогал нам не один раз. А иногда мы специально "входили в образ", и это было здорово.

Мирза — восточный, порывистый. Я — уравновешенная, спокойная. Контраст создавал атмосферу радостной жизни, люди погружались в нее и забывали свои дневные заботы. Расслабляясь, они становились детьми и могли впитывать новые знания и навыки. Мы передавали им новый взгляд на здоровье. Укрепляли веру в то, что жить без болезней — естественное состояние человека. Мы играли, чуть преувеличенно изображая огненный темперамент и прохладную податливость. Во время выступлений это сочетание работало подобно качелям: я спокойно провела свою часть, затем вихрем включался Мирзакарим, и наоборот. И это было хорошо, слаженно и помогало главному — работе. Мы общались безо всякого напряжения, улыбки не сходили с лиц слушателей, и далее трудные упражнения выполнять было легко.

— Вы — счастливая пара, — говорили мне, — мы чувствуем, когда вы наблюдаете за ним из-за кулис. Ваше присутствие ощущается по настроению и поведению Мирзакарима. Когда он на сцене работает один, а вас рядом нет, он несдержанный и напряженный. С вами он преображается. Его восточный колорит и ваша собранность очень хорошо дополняют друг друга. Это так гармонично.

Я слушала эти отзывы и радовалась — мы делаем наше дело замечательно!

К сожалению, Мирзакарим очень не собран, любит говорить о себе, ему ужасно нравится производить впечатление на людей. Он так часто увлекался подобными разговорами, что наши слушатели не успевали освоить все необходимые упражнения. Это меня сильно огорчало. Постепенно мне удалось настоять на том, чтобы время каждого занятия у нас было расписано поминутно. Например, одна часть рассчитана на сорок минут — для него, потом — двадцать — для меня. Бывало, сорок минут кончаются, а Мирза так увлекся разговором, что забыл о цели. Я появляюсь за занавесом в поле зрения Мирзакарима, готовясь вступить со своей частью, показываю ему: "Я готова, завершай". У нас был условный знак: щелчок пальцами, значит: "Стоп!" Но он, утонув в подробностях, не реагирует. Тогда я просто выходила из-за кулис — и он замолкал, уступая сцену мне. И еще у нас было волшебное слово: "Мяу!", это значило: "Улыбнись, расслабься! Я тебя люблю! " Мирза говорил:

— Запомни, если я тебе говорю: "Мяу!" — это значит: "Я тебя люблю!" Особенно при всех, когда я не могу говорить то, что думаю.

Но бывали ситуации потруднее:

— А теперь улыбайтесь!

— Мне не хочется улыбаться!

Мирзакарим пристал к слушателю и давил на него. Мне пришлось разрядить обстановку нашей дежурной шуткой:

— Мирзакарим, на каком глазу у вас сегодня тюбетейка?

Случалось, что любимый внезапно совсем терял доброжелательный настрой, и обстановка грозила полностью выйти из-под контроля, тогда уже я, не ожидая своего времени, выручала его, быстро выходя со словами:

— Сейчас мне плевать, на каком глазу у вас тюбетейка!!!

Все облегченно смеялись, и мы тоже. Эффект был потрясающий. И это помогало всем нам.

Мы не спеша шли по центральной улице Екатеринбурга. Вдруг совсем рядом, за нашими спинами, завизжали тормоза. От неожиданности мы вздрогнули и остановились. Из притормозившей рядом машины выскочили абсолютно незнакомые люди: "Мы так рады! Это ведь вы, Норбеков и Фотина, ведете занятия по оздоровлению?" Напряжение тут же ушло, и в следующее мгновение мы уже улыбались этим непосредственным и открытым людям. Накануне на телевидении показали несколько передач о нас, и эффект был ошеломляющим…

— Мы узнали вас с той стороны улицы…

— Пока развернулись…

— Хорошо, что догнали…

Позже, уже после нашего расставания, когда я стала работать самостоятельно, меня точно так же узнавали на улицах везде, даже за границей, в Белграде. Люди везде одинаковы, а на любовь можно ответить только любовью. Она не знает границ и условностей. Когда ты познаешь Истинную Любовь в себе — она становится, как эхо в горах, набирая силу в своих отражениях.

К нам подходили везде, узнавали в метро, магазинах и на улицах. И это, конечно, приятно, когда люди узнают тебя в лицо, запросто подходят к тебе, заговаривают. Относятся, как к родным, с полным доверием. Просят советов, приглашают в гости. В эти моменты я была счастлива.

Тогда наступало "время перемен". В медицинской сфере происходили значительные изменения. В государственных же медучреждениях катастрофически не хватало врачей и медикаментов. Но, как говорится: "Нет худа без добра!" Это был период растущей популярности нетрадиционных и народных методов лечения. Чумак «заряжал» все что угодно, а Кашпировский с голубого экрана "давал установки" для всей страны.

— Ваша система так помогла мне, что я рассказала об этом всем своим знакомым и друзьям — они очень заинтересовались, — сообщила мне одна из слушательниц.

Молва быстро разносила слухи. Сотрудники телевидения заинтересовались тем, что мы делали.

Доктор Петр Попов стал нашим проводником на телеэкраны. Петр руководил своим медицинским центром. Однажды мы договорились о встрече в его офисе, для того чтобы познакомиться с телевизионным ведущим оздоровительной программы "Помоги себе сам" Анатолием Ефимовичем Алексеевым. Он пришел с коллегой Ириной Львовной Задворновой. В день встречи мы столкнулись в коридоре:

— Вы не поможете нам найти доктора Попова?

Я узнала их и пошутила:

— Вы ведь из центра "Помоги себе сам"? Так найдите сами — Улыбка осветила их лица.

Они искали людей, которые занимались целительством и оздоровлением. Мирзакарим с его азиатским колоритом и загадочными техниками пришелся им как нельзя кстати.

Передачи получились действительно хорошими. Сняли целую серию. И в Екатеринбурге, и в Москве. Известность и слава — одно из самых трудных испытаний для человека. Может быть, именно эта встреча и означала начало движения сквозь "огонь, воду и медные трубы"…

— Мирза, что эти люди делают в зале? Они совершенно не похожи на слушателей. Кто они?

Зачем они здесь? Они откровенно мешают работать, отвлекают всех!

— Ты ничего не понимаешь, Лариса. Подумай: они все время обо мне говорят! Знакомым и друзьями они говорят, что я волшебник и могу избавить от любых болезней. Представь, что приходит человек и говорит тебе: "Я принц! Король!"

— Ну и что?

— Вот и люди так же скажут. Если просто войти и сказать: я король ТАКОЙ-ТО! Действительно, ну и что — король себе и король… А если тебе вдруг говорят: скоро будет король! Он приближается! Проходит время, может быть, ты уже забыла, а тебе напоминают: король-то за дверями уже! И ты смотришь: где же он?! Еще раз объявляют: "Сейчас появится король!" Чувство нетерпения переполняет тебя, ты в ожидании… И тут, наконец-то, выхожу я, — при этом он живо изобразил старого горбуна, глухого и смешного, — и уже неважно, что я кривой и косой. Вообще неважно, КАКОЙ Я ЕСТЬ! Все знают: Я — КОРОЛЬ! Почва к появлению могущественного человека подготовлена, и его встречают "на ура".

Мне неприятно было это слышать. С детства не любила вранья.

Зачем этот фарс? Мы делаем замечательное дело. Люди получают реальную помощь. К чему раздувать мыльный пузырь? Я чувствовала, что то, что было лишь внутри Мирзакарима, стало прорываться наружу.

К сожалению, я оказалась права и очень скоро. Так, вслед за его "профессорским дипломом" он купил целую связку "собачьих регалий", как он сам их называл — коммерческих дипломов. Так он стал: Академиком (просто "академиком Норбековым"), Доктором чего-то в чем-то. И уже не хватало места на его визитке, чтобы все это прописать и изобразить. И особенно мне было больно читать о его заслугах как академика, что он "автор десятков публикаций в газетах и журналах". Имеющий уши да услышит…

"Слушай, ты не представляешь, что со мной происходит, когда ты так шутишь — я становлюсь маленькой девочкой, и за спиной у меня вырастают крылышки…"

Я открыла для себя новый мир, в котором любое событие жизни стало возможностью проявить чувство любви.

Мирзакарим не ухаживал за мной, как принято: подарки, цветы, признания, — ничего подобного. Свою любовь он проявлял необычно, немного ребячливо. Например, обгонит меня при выходе из гостиницы и спрячется за дверью. Я выхожу, а он вдруг как выскочит с громким криком: "Гав!" Я вздрагиваю от неожиданости: "Ах!" А он хохочет. Однажды я даже всерьез испугалась. Инстинктивно вскрикнула. И тогда его веселью просто не было предела!

Помню, как в первый раз Мирза пробовал бананы. Оказалось, в свои тридцать пять лет он не знал их вкуса. Мы просто бродили по городу без всякой цели. Грелись в солнечных лучах, любовались цветом буйной зелени, разглядывали смешные фигурки облаков на ослепительно голубом небе. По дороге нам попался лоток с фруктами. Желтые спелые бананы сложены огромными связками. Он поворачивается ко мне, выражение лица лукавое-прилукавое:

— Давай купим?

— Зачем? Летом можно есть другие фрукты.

— Хочу попробовать.

Глаза горят, как у ребенка. Торопливо купил и съел прямо у прилавка:

— Ты знаешь, по вкусу, они похожи на дыни…

— …Мирза, пошли на каток. С детства люблю коньки. Это так здорово! Разве ты никогда не пробовал кататься? Нет? Но тогда обязательно надо попробовать! Ты же сам всегда говоришь, что в жизни надо все попробовать.

Взяли коньки на прокат, оделись и поковыляли по льду.

Были, конечно, и синяки, и ссадины. Но вспоминается лишь смех до упаду, разрумянившиеся лица и блестящий лед. И мы — такие счастливые, как дети.

— Смотри на меня и делай, как я. Вот так. Хорошо. А теперь, осторожней, — держись, ой! -

Он шлепается на лед. На лице недоумение. Смешно и забавно — взрослый дядя в таком виде…

— Не бойся. Смелей, я подстрахую.

Пытаюсь поддержать его, но ноги все равно разъезжаются в разные стороны, и мы теперь уже вместе валимся на лед, Зрелище для комедии.

Отражалось это ребячество и на занятиях: "Я сегодня в ресторане заказал курвочку". Зал хохочет до упаду. Вначале Мирзакарим не очень хорошо выговаривал русские слова, некоторые иногда путал. Вот и случались подобные «казусы». Позже он уже специально готовился, чтобы так шутить. Мы вместе подыскивали такие слова и обыгрывали их. Это расковывало и развлекало зал на занятиях. Слушатели могли погружаться в волшебное состояние — o ДЕТСТВО, где возможны многие чудесные превращения.

Однажды мне сказали: "Ларис, твой Мирзакарим совсем с ума сошел! Громко со сцены в зал говорит: "Вот зубы новые выросли"". Мол, он по своей системе работает, и такой эффект!

Ну, что тут можно сказать?

На самом деле, у него раньше была золотая челюсть. Когда мы собирались ехать в Америку, я ему сказала:

— С такими зубами просто стыдно и, вообще, даже неприлично по России ходить, не то что в Америке. Прямо базар какой-то…

И перед поездкой я решила, что зубы надо быстренько делать. Нашла хорошего дантиста, заплатила деньги. Сама водила его за ручку везде, чтобы не сбежал, чтобы все было о'кей. И теперь — голливудская улыбка!

Год с момента нашей первой встречи пролетел, как один миг. Кажется, совсем недавно я читала в газете заметку о Мирзе, и как будто только вчера мы стали близкими людьми. Однажды, после очередного возвращения из Узбекистана вдруг он говорит мне:

— Давай обвенчаемся…

Душа моя запрыгала козликом, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— …Я хочу быть чистым перед богом и перед тобой…

— Давай! — из меня сам выскочил ответ.

— Наши отношения надо закрепить.

Его слова всколыхнули во мне целую бурю новых эмоций. Образ романтического события, о котором втайне мечтает каждая женщина, полностью захватил меня. Навеянный романами и фильмами, он вызвал внутренний душевный трепет. Предчувствие таинства. Сразу представились длинные свечи в старинных канделябрах. И, главное, — тихая клятва двоих, соединяющая их навеки на Небесах. В моем мире он был для меня "принцем на сказочном коне". Неожиданное предложение только подтверждало благородство Мирзакарима. Душа моя пела, я просто летала и порхала. Начинающая тускнеть жизнь вдруг засветилась свежими красками. Впереди, казалось, будет бесконечно много счастливых минут.

Но прошел целый год, прежде чем, заручившись моим согласием, он пришел ко мне домой и спросил моего двадцатилетнего сына:

— Олег, можно я женюсь на твоей маме? Ты не против?

Конечно, он был не против, а даже очень "за".

А сначала, как принято, пришел и к моим родителям и попросил у них разрешения жениться на мне. Сказал им всю правду о том, что в Узбекистане у него есть жена и дети. Что детей он очень любит и бросить их не может… Говорил очень красиво и правильно. Я его хорошо понимала: детей бросать — преступление! Ведь я сама — мать и очень люблю своего единственного сына. Я ощутила его ответственность за себя, за наше будущее. Поняла: его предложение обвенчаться со мной — это не блажь какая-то, а глубокое уважение к традиции. И я зауважала Мирзу еще больше.

Он не раз говорил:

— Я люблю тебя. Жену обещаю сюда не привозить. Она будет там, а ты — здесь. Ты же понимаешь, по-другому я не смогу. А я буду ездить туда. Буду с вами по очереди.

Конечно, я не была наивной девушкой, но сердце, тоскующее по настоящим отношениям, влекло меня к Мирзе. Интуиция шептала мне: не доверяй всем словам, что слышишь. Мечты редко становятся реальностью. И все же, как та принцесса горошину, так и я ощущала крохотное зернышко сомнений.

Очень просто один раз пообещать или произвести хорошее впечатление. Но после этого нужно делать то, о чем говоришь, — и это основная трудность…

Обвенчались мы 31 марта 1994 года — почти через год после предложения.

— Лариса, мне нравится Россия. Я всегда считал, что Москва — столица Моей Родины. И сердце мое здесь, — говорил Мирзакарим.

В Узбекистане у него оставалась семья, о которой он никогда не переставал заботиться. Поэтому работал здесь, а домашних поддерживал материально и навещал.

Он вынужден был приехать в Россию на заработки. Экономика в бывших союзных республиках обрушилась мгновенно вместе с развалом Союза. Встали многие заводы и фабрики — люди оказались на улице. Из-за массового отъезда русских там не осталось даже сантехников, в домах некому починить краны… А средняя зарплата в Узбекистане — двадцать-тридцать долларов в месяц.

А в Москве в начале 90-х был бум интереса к экстрасенсорике. В нас было много наивности и детской веры в чудо. В глубине души каждый взрослый — ребенок. Для детей мир полон необычных приключений и чудес. Мы взрослеем, наше тело меняется, морщины постепенно покрывают лицо — но мы продолжаем верить в чудо.

У Мирзакарима с его «сверхспособностями» было много шансов стать известным и популярным… Одно то, что он был не такой, как все, уже помогало ему.

Через некоторое время после начала близких отношений я увидела, что Мирзакарим буквально разрывался между своим прошлым и нашим настоящим. Чувствуя ответственность и обязательства перед родственниками и семьей, ехал туда; а наше общее дело и любовь возвращали его в Москву, где росла его слава целителя, непрерывно шли оздоровительные циклы.

Для меня наш дом был особенным миром, где были только мы вдвоем. И там все было замечательно, все слаженно и спокойно. И когда мы оставались вдвоем, нам всегда было хорошо. Но иногда случайность буквально врывалась, вламывалась к нам без спроса и вдребезги разбивала наш тихий, хрупкий мир.

…Ранним воскресным утром нашу сладкую дрему прерывает звонок в дверь. Мы никого не ждем, собирались отоспаться, поэтому не открываем — нас нет. Наш неизвестный гость очень настойчив, он жмет и жмет на кнопку звонка. Наконец, все затихло. Мы облегченно вздыхаем. Через несколько минут все возобновляется. Это могло длиться и полчаса, и час. Кто-то бесцеремонно рвался в нашу жизнь, требуя: откройте, я пришел! Как мы ни хотели еще понежиться, но под таким напором сдавались. На пороге обычно оказывались его приятели из Узбекистана:

— Доброе утро! Мы уже несколько раз приходили. Думали, ты куда-то вышел, а ты все спишь!

Тогда Мирзакарим менялся на глазах. Начинал командовать мной:

— Принеси это, сделай то, завари нам чай, такой, как я люблю.

На Востоке гости — это святое, это на целый день. Все планы — побоку! И тогда мне казалось, что мы находимся посреди шумного восточного базара, особенно когда приезжал кто-нибудь из его родственников или земляков, ведь тогда мы жили все вместе в нашей небольшой однокомнатной квартирке.

Поначалу даже было забавно играть восточную жену — подавать зеленый чай, радушно потчевать гостей. Гостеприимство на Востоке — норма жизни, родные и друзья там на первом месте — вековая традиция. Он был европейцем со мной, но как только появлялись «гости», старые привычки и воспитание вновь проявлялись, и он становился азиатом.

На родину к Мирзакариму я так никогда и не съездила, но журналист, «открывший» Норбекова, — Саша Крестников (автор статей "Чернокнижник Мирза" и "Айболит говорит по-узбекски", напечатанных в газете "Комсомольская правда") бывал у него дома и рассказывал, что все там живут очень бедно.

Мирза родился и вырос в узбекской глубинке. Третий из семи детей. Его отец работал бухгалтером в колхозе, мама растила дома детей — женщины у них вообще не работают. Как-то он привез для меня видеофильм, на котором заснял свой дом и родной аул. Дома действительно выглядят бедно снаружи: белые мазанки, внутри — нехитрый быт, спят на полу.

Перед отъездом на родину он покупал огромное количество разных вещей, продуктов. Там у них вообще ничего не было в это время. Он объяснял, что обязан был обойти всех родственников с визитами, высказать им свое уважение. И не с пустыми руками, конечно.

— Лариса Александровна, приезжайте! У нас к вам интересное предложение. Давайте еще одну книгу с вами сделаем. — Это звонят мне мои бывшие редакторы — Зинаида Павловна и Ирина Николаевна.

— А у меня к вам "встречный план", я тоже собиралась вам звонить.

Приезжаю в редакцию общества «Знание». Они ежемесячно издавали целые серии книг, в том числе по медицине и книги о здоровье. "О самом сокровенном" — одна из них, написанная мной в соавторстве с Беледой.

— У нас тут одна «мертвая» книга никак не идет. Значатся несколько авторов, но чувствуется, что пишет кто-то один, остальные только пристраиваются. Это "братская могила" называется. Там какие-то компиляции, переписки, все в кучу. И ничего нового. Подбросьте, пожалуйста, сюда свои свежие идеи. То, в чем вы профессионал, — о семейных, интимных отношениях, о здоровье мужчин и женщин. Мы введем вас первым автором.

Просмотрела я эту рукопись, и такую тоску она на меня нагнала… Она действительно «мертвая». И поняла — никто меня даже под угрозой смерти не заставит ее оживить.

— У меня для вас встречное предложение. Я недавно познакомилась с одним человеком — Мирзакаримом Норбековым. Мы уже провели вместе несколько — циклов в Москве и Екатеринбурге. Это будет очень интересно. Такого до сих пор еще не было. Он — талантливый человек, и то, что он делает, действительно новое. Вот об этом давайте напишем и издадим.

— Ну, хорошо… Давайте попробуем. Мы вам доверяем.

И начались переговоры с издателями. Я вела переписку, приносила им рукописи. Часами теперь сидела и записывала в тетрадку или на диктофон все упражнения. Погрузилась в это полностью.

Когда я начала писать книгу, в августе 1992 года, Мирзакарим упомянул какую-то свою уже изданную книгу. Я просила привезти ее, возможно, оттуда можно будет взять какие-то фрагменты, развить их, обыграть по-новому.

— Она на узбекском языке.

— Да неважно. Хоть на тьму — тараканском. Покажи! Может, мы обложку используем, какую-нибудь фразу возьмем, элемент оформления, сошлемся, наконец.

Но этого не случилось. Так и не привез, не показал. А была ли она?

Работа над книгой полностью захватила меня. Положительные отклики наших слушателей, их успехи на занятиях вдохновляли нас. Не прошло и полгода, как я ее закончила. Название ей придумали "Верни здоровье и молодость. Практическое руководство для мужчин и женщин". Я попыталась сделать ее как солидную научную работу. Ссылки и все результаты многократно перепроверяла. Ведь очень важно, чтобы люди поверили в эффективность системы. К тому же это было развернутое описание всех наших семнадцати изобретений. Я считаю, что получилась одна из лучших книг по оздоровлению за последние десять лет. Это — итог нелегких поисков и озарений. Для меня она — как любимый ребенок.

С каким трепетом и теплотой я сейчас вспоминаю эти написанные от души строки наших тогдашних слушателей: "Дуэт превосходен. Тонкое подшучивание друг над другом создают легкость восприятия".

Много приятных слов благодарности мы с Мирзой вычитывали в анкетах. Одни описывали свои успехи уже на третий день занятий, искренне радовались даже самым скромным результатам. Мы тоже — вместе с ними, ощущая свою нужность этим людям.

У кого-то полностью восстанавливалось зрение, он стал читать без очков. У кого-то прошли боли в суставах и пояснице, почти все подрастали на три-четыре сантиметра за счет выпрямления позвоночника, у кого-то побледнели и рассосались послеоперационные рубцы, улучшалась внешность. Каждый был — доволен и отмечал заметное повышение настроения и жизненного тонуса. Желание быть здоровыми росло день ото дня. А ведь в зале было большинство больных людей, давно и бесповоротно поверивших в свои болезни. Были случаи, когда приходили женщины с бесплодием, а потом рожали долгожданных детей. Некоторые даже считали Мирзу крестным отцом своего ребенка. Были благодарны и счастливы.

Каждый последний день занятий был посвящен результатам цикла. У людей была возможность высказать свои пожелания и замечания, выразить признательность, прочитать стихи, рассказать о том, что изменилось. Многие делали правильные выводы: "До меня дошло, что нельзя так: выпил таблетку, сидишь и ждешь — поможет или не поможет. Надо самому что-то делать для собственного здоровья!"

В людях пробуждалось творческое начало:

У некоторых наблюдались «незапланированные» изменения: "Я перестала реагировать на «хамов» в транспорте", — призналась одна из слушательниц.

Приятно было видеть в зале детские лица — в группах бывали и школьники. Один веселый паренек в анкете написал: "Если бы в школе были такие учителя, как вы, то все были бы отличниками".

И еще одну записку без подписи я храню с тех пор, она написана старательным детским почерком на листочке в косую линейку: "Лариса Александровна, вы стали моим самым близким другом, если мы больше не увидимся, знайте: я вас очень люблю и никогда не забуду!" Такие чувства дорогого стоят.

Особенно мне запомнилась первая группа детей из школ для глухонемых. Они случайно узнали про нас и сами пришли. Мы работали с ними с максимально возможной любовью и вниманием. После цикла ко многим детям вернулось чудо слуха. Никогда в жизни не забуду, как слезы застилали мне глаза, когда я смотрела на сияющие лица детей, которые прислушивались к новому для себя миру звуков. Я берегу в своей памяти картинки впечатлений так же, как храню в отдельной папке открытки со стихами слушателей:

Труд Ваш почетен, но и труден. И Ваша жизнь — для многих свет. Здоровья Вам на радость людям. Еще хотя бы на сто лет.

Как-то к нам на занятие приехали корреспонденты и стали брать интервью для местной газеты. Мирза пригласил их снять нас на камеру. Его — как основного героя, а нас — чуть-чуть. В перерыве корреспонденты с диктофонами подбежали ко мне, и, когда я начала о чем-то говорить, Мирзакарим вдруг резко обернулся и закричал при всех:

— Что такое!? Вы нам мешаете! Как вы можете!

Вон отсюда!

Я ужаснулась: "Это не Мирзакарим! Не может любящий человек так на меня орать…" Слезы сами просто брызнули из глаз. Было обидно за себя и других. Чувство несправедливости заставило меня возмутиться:

— Как вы можете так себя вести с людьми?

А он снова:

— Вон отсюда! Все!

Я заплакала и ушла… После окончания интервью он подошел и спрашивает:

— Что за слезы?

— Тут и так понятно, отстань…

Мирза падает на колени прямо предо мной:

— Прости меня! Ну, я — дурак, дикарь, не умею себя вести с женщинами. Я вообще впервые работаю с женщинами. Для меня женщина — это "Молчать!" И все. Поэтому я так себя и веду… Ты меня извини.

— Мирзакарим, ты живешь в России, здесь совершенно другое отношение к женщинам, чем в Узбекистане. Это тебе не твой аул. Если ты хочешь жить здесь — живи по нашим законам. Здесь не Азия. Не надо стоять на коленях, встань на ноги.

Я не могла простить его так сразу. Необходимо было время.

К лету 1993 года оздоровительная система была полностью проверена и отработана. Дух исследователя звал меня вперед, открывались новые горизонты, и я брала на себя все больше и больше ответственности. Мне хотелось помогать Мирза-кариму во всем. Кое-что из наших изобретений я уже запатентовала, договорилась об издании книги, программы занятий были составлены и тщательно расписаны. Работа наладилась, постоянно шел поток желающих вернуть здоровье и молодость.

Мирзакарим решил охватить побольше городов и регионов. Нашими лучшими помощниками стали Володя Клещев и Нелли Аверина. Они — дипломированные врачи, и мы очень с ними подружились. Но люди все равно хотели эксклюзив — Норбекова и меня. Это радовало, но в то же время работать с Мирзакаримом становилось все труднее и труднее. Его стиль общения с людьми вызывает много споров и возмущения. И поэтому часто от нас уходили. Не все могли смириться с тем, что он прямо в зал мог резко крикнуть:

— Аура!

А потом, также неожиданно мягко:

— Вы меня извините! Ведь кто такой больной?

Это же — самоубийца! Он не любит себя. Я не могу спокойно это наблюдать!

И это была "ложка дегтя в бочке меда". Не всем нравились жесткость Мирзы, его несдержанность. Бывали даже случаи, когда Мирзакарим явно "перегибал палку", и тогда доходило до жалоб и даже отказов от цикла занятий. Мирза, конечно, оправдывался, объясняя, что так жестко с ним работал его учитель и даже бил.

Иногда он доводил слушателей до слез, но те хотели избавиться от болезни, и им приходилось терпеть такое обращение. В конце концов, многие, несмотря на это, испытывали к нему благодарность за помощь. Сам Мирзакарим называет это "работой над эмоциями". Метание из крайности в крайность. То — кнут, то — пряник. То — любовь, то — ненависть. Мне этот метод никогда не был близок, я считаю, что лучший проводник целительной энергии — это любовь. И я пыталась донести этот подход и до него:

— Мирзакарим — будь мягче, ведь люди доверились тебе, они верят в тебя и открыты. Не делай им так больно. Не многие могут терпеть душевную боль. Они и так все нездоровы. Не отталкивай слушателей грубостью. Ты можешь закрыть им последнюю возможность к пониманию исцеления, — я старалась акцентировать внимание на доброжелательный настрой наших занятий.

Мирзакарим говорил слушателям:

— Я вас не лечу, я даю вам методы исцеления — вы лечитесь сами.

Но не все могли и хотели работать самостоятельно. И приходили к нам снова и снова. Особенно после того, как видели, что кто-то посторонний может решить их проблемы прямым вмешательством. Прямо как поход к врачу. А между тем, человек действительно может понять, что его здоровье — в его руках.

Однажды Мирзакарим, вернувшись из Екатеринбурга, "притащил на хвосте" каких-то странных людей. Появились они неожиданно во время занятия в большом зале АЗЛК на тысячу мест, хотя группа слушателей была сравнительно небольшая: свободны были балкон и половина партера. Все шло по плану, вдруг, дверь открывается — вваливаются пятеро со своим главным. Он приехал с женой, с телохранителями и с парой «коллег». Все в массивных золотых цепях. Сели в кресла с серьезными лицами. В этот момент мы оба были на сцене. Я почувствовала, что Мирзакарима сразу затрясло. Я ничего не поняла и потихонечку спросила:

— Это кто?

Он не ответил и уже с напряжением продолжил занятие, старался не смотреть в сторону гостей, но постоянно искоса поглядывал на них. Только в перерыве сбивчиво объяснил:

— Они приехали! Я совсем не думал, что они приедут. А они взяли и приехали. Куда их деть?

Оказывается, Мирзакарим наобещал этим браткам, что сможет помочь их шефу излечиться от наркотической зависимости. А главный их был «законченный» наркоман, с громадным животом и циррозом печени. На ногах и на руках живого места не осталось — весь исколотый. Это было нечто. Поселились они в «своей» частной гостинице. Вызвали туда Мирзакарима, чтобы он у них жил и лечил. Мирза меня попросил быть вместе с ним и помочь ему. И я не могла его бросить там одного. Но была в шоке:

— Мирзакарим, ты что, слепой? Кого ты пригласил? Это же тяжелейший пациент, как ты мог его обнадежить? Надо было сказать: "Извините, я не могу ничем помочь". А ты ему пообещал, он и уцепился за последнюю надежду. Пусть лучше уезжают. Это явно выше наших сил.

Но Мирзакарим не послушался меня. Наверное, чтобы не «подмочить» свою репутацию, а может, из страха. И в результате мы жили с ними в гостинице около недели. Лечили с помощью расслабляющих медитаций и аутотренинга. Но эффект от этого был, мягко говоря, как "мертвому припарки". Хотя небольшое улучшение самочувствия у него все-таки наступило. После окончания сеансов ребята сунули мне в руки пакет. Оказалось, это был весьма приличный гонорар за небольшой период работы, который я тут же передала Мирзе.

В конце недели главный стал бодреньким, обрадовался и на следующий же день поехал встречать своих дорогих друзей. Они все вместе «отметили» это дело, как обычно, с шашлыками и водкой. От такой атаки на больную печень он потерял сознание прямо за столом. Его отвезли в реанимацию, где он и умер через несколько дней. Уже, так сказать, на столе.

Часто становится очевидным, насколько люди не ценят свои здоровье и жизнь. К тому же они тянут "до последнего", откладывая заботу о себе, придумывая кучу оправданий своей лени. А когда "жареный петух клюнет", зачастую бывает уже поздно…

Больной должен сам стараться хотеть здоровья. А доктор должен учиться не обещать слишком много… Реально оценивать свои силы и свое участие в судьбе другого человека. Прожить жизнь за другого человека невозможно.

— Я в «Колю-Ваню». Быстренько сбегаю и вернусь.

— Дорогой, мы целый день сегодня на ногах.

Давай побудем вместе. Останься со мной, пожалуйста, — мои слова прозвучали ему вдогонку…

У мужчин есть три недостатка: пьет, курит, гуляет. Но, оказывается, есть еще один — игра…

В самом начале игровые автоматы были для Мирзакарима лишь простым увлечением. Тогда игра была способом переключиться — разгрузкой после рабочего дня. А затем на моих глазах превратилась у него в зависимость, в наркотик, который требуется принимать постоянно. Он стал играть каждый день. Я недоумевала и пыталась понять:

— Почему? Что тебя тянет туда? Чего тебе не хватает дома? Чего вообще не хватает в жизни? Объясни!

Ведь ты, как пьяница, который не может без бутылки, стремишься туда каждую свободную минуту!

Мне трудно было быть спокойной: у нас так много работы, весь день круговерть, хоть вечером-то можно побыть вдвоем? Мне хотелось сесть спокойно рядышком с Мирзакаримом и никуда не бежать, поговорить, не спеша, о чем-то только нашем. Просто помолчать. Меня пугали его признания:

— Игра для меня — это какая-то «дьявольская» медитация. Неважно, выигрываю я или проигрываю. Важно состояние, в которое я вхожу. Когда я сижу, играю, во мне происходит нечто, что трудно описать словами… Это часто помогает решать важные вопросы.

— Какие вопросы, Мирзакарим?..

Ответа так и не последовало. Вполне возможно, он прятался от жизненных проблем, уходя от их решения в мир игры.

Он иногда просил меня пойти туда с ним, и я ходила вместе с ним в игровые залы. Он с горящими глазами бросал жетоны, давил кнопки или дергал рычаги, а я просто сидела рядышком, быстро потеряв интерес. Бес азарта в меня не вселялся. Немного погодя, насмотревшись на людей с напряженными и порой искаженными лицами, я потихоньку начинала ныть:

— Пойдем отсюда, пойдем. Ну, хватит уже. Хватит.

А он, наоборот, с энтузиазмом предлагал:

— Попробуй, разве ты не хочешь поиграть? Давай! Попробуй еще! Миллион выиграешь, ведь новичкам везет!

Пытаясь ослабить его интерес, я подарила ему маленькую игрушку «Тетрис». Они тогда только появились. Была тайная надежда, что эта игрушка сможет оторвать его от постоянных визитов в залы игровых автоматов — пусть уж дома развлекается, если не может без этого. Но «Тетриса» хватило ровно на три дня. И Мирзакарим вновь отправился «медитировать» в "Коле-Ване"…

Страсть есть страсть. Она заставляла Мирзакарима влетать в квартиру с горящими глазами:

— Мне нужны деньги. Я проигрался. В залог оставил часы. Мне их вернут, когда принесу деньги.

Не раз утекали средства из домашней казны на его игорные развлечения. Он какое-то время молчит, затем признается: "Это я взял".

Для меня эта черта Мирзакарима так и осталась загадкой. Мое терпение удивляло многих. Похоже, он все-таки меня приворожил…