"Ксения Кривошеина. Недоумок" - читать интересную книгу автора

прекратить издевательство!" Они действительно писали письма в ЖЭК, но,
странным образом, Господь был на стороне хохлов, и их не трогали. Сыну Ване
было уже пятнадцать лет. Вытянувшийся не по годам, бледный, молчаливый, он
производил впечатление больного. Клавдия Петровна посылала на Ваню "сигналы"
о том, что у них в квартире живет туберкулезник и все от него заразятся,
особенно армянский мальчик, который и так слаб здоровьем.
И вправду, было что-то в Ване кроткое, не от "жильца на этом свете". С
Шурой у них завязалась дружба. Ваня давал ему ловить по "Спидоле"
иностранный джаз, а иногда они вместе крутили настройку приемника, и тогда,
на коротких волнах, возникала "божественная музыка" "Голоса Ватикана".
- Вы кто такие? Откуда приехали? - интересовался Шура.
Ванечка рассказывал о своем карпатском селе, как цветут яблони весной,
какие у них горы, реки, овцы и свобода.
- Так чего вы сюда приехали, коли там хорошо?
Ваня только улыбался в ответ и грустно молчал. Однажды он постучался в
дверь Шуриной каморки. От всей семьи он принес подарки молодой семье:
вышитые распашонки, кучу ношеных вещей близнецов и много яблок.
- Это от всех нас. Наде нужно витамины есть, тогда молоко будет, -
застенчивая улыбка осветила бледное лицо Ванечки. Он робко заглянул в
коляску: - Хотите, мамка вашу дивчину к нам в комнату будет забирать? Она
ведь еще двойняшек кормит, и на вашу молока хватит...
Вот когда Шура по настоящему стал думать о том, что такое счастье.
Первым счастьем для Шуры была любовь к матери и одновременно к Ланочке,
он был счастлив рядом с московской бабулей, а самое большое и потрясающее
счастье было от встречи с отцом. Ну, еще он был счастлив с Надей (как это
было давно!). Все это прошло, и теперь он часто думал: "Где это Счастье? Как
его найти?" Отец и бабка ему повторяли, что "каждый человек - кузнец своего
счастья" и что "на Бога надейся, а сам не плошай". Его сестра Катя советы
семейные хорошо усвоила и была счастлива. Отец говорил, что счастье приносит
слава, а бабка и К. П. твердили, что счастье - в упорном труде. Он видел,
что мать армянского мальчика тоже была счастлива, хотя Шура не понимал
отчего. Она часто плакала, что-то шептала про себя. Вот и Ванечка ему
говорит, что он счастливый. Хотя для Шуры это тоже казалось странным, жили
украинцы в страхе и бедности, а от какого-то счастья грелись. Бабка и К. П.
много говорили о "счастливом будущем", что оно "вот-вот наступит для всех",
но Шура не понимал, как это произойдет. Он боялся, что Счастье обойдет его
стороной.
Так прошел год, и наступающий не сулил ничего хорошего (К. П. сказала,
что он високосный, а потому будет тяжелым). Концерты и елки для детей были в
полном разгаре. Кто-то предложил Шуре роль Деда Мороза, он мог петь под
гитару всякие штуки, дарить подарки, работа не пыльная, платили чуть больше.
Он приехал в Клуб имени Газа, нацепил красный нос на резинке, ватную бороду
с усами, халат со звездами достался с чужого плеча, пришлось подвернуть его
за кушак, иначе ноги путались в длинных полах.
- А вот и твоя Снегурка! - воскликнул баянист.
Перед ним стояла среднего роста девушка в синей шапочке и хорошеньком
тулупчике. На ее милом и аккуратно загримированном лице играла улыбка,
отчего на щеках появлялись симпатичные ямочки. Девушка была словно создана
на роль Снегурочки, настолько в ней все дышало свежестью.
- Меня Мира зовут, - как бы стесняясь, сказала она. - А я о вас знаю,