"Ильяс Есенберлин. Гибель Айдахара ("Золотая орда" #3) " - читать интересную книгу автора

***

Заложив за спину руки и нагнув голову, Мамай угрюмо расхаживал по
юрте. Тревожные, пугающие вести шли к нему со всех сторон. Копил силы его
главный враг Тохтамыш, а самый богатый данник Орды - Русь стала похожа на
огромный котел, в котором начинает кипеть вода. Было о чем подумать, было
от чего тревожиться.
С тех пор как сел Мамай на коня, не проходило ни одного года, чтобы не
принимал он участия в походе или набеге. Он знал жар и холод жизни, знал
победы и поражения. И если бы сегодня судьба лишила его всего того, к чему
он привык, он бы, наверное, посчитал, что настал его смертный час. Всегда
было нелегко управлять народами, всегда было трудно предугадать, с какой
стороны подстерегает опасность или измена, но помогали молодость и неуемное
желание властвовать. Раньше казалось, что нет ничего непреодолимого.
Сегодня же вдруг словно навалилась вся усталость прошлого. Мамай боялся
признаться себе, что причиной этому близкая старость. Он думал: просто
виноваты послед-ние трудные годы и неудачи.
Каким прекрасным было начало жизни! Мамай вспомнил себя
восемнадцатилетним - горячим и быстрым в делах и поступках, как
обоюдоострый меч. Тогда он взял себе первую жену - дочь Бердибека, который
был старшим сыном славного и могущественного хана Джанибека. Девушку звали
Ханум-бегим...
Именно тогда сам правитель Азова - Хазбин согласился стать его сватом.
И чтобы не уронить достоинства ногайлинцев, приказал посадить всех, кто
принимал участие в поездке, на одномастных черных иноходцев, вся сбруя
которых была украшена белым серебром. Славное было время, и бесконечная,
как дорога в Дешт-и-Кипчак, лежала впереди будущая жизнь. Во главе
каравана, состоящего из одних бурых наров, тяжело нагруженных вьюками с
подарками, ехал сам Хазбин. По правую руку - его внук Карабакаул, слева -
знаменитый лучник, не знающий страха Кастурик-мирза, а стремя в стремя с
ним - Азу-жирау, чья слава сказителя-песенника уже распростерла над
ногайскими степями свои могучие крылья.
О время, подобно тому каравану, прошедшее над степью и растаявшее в
голубоватой дымке зноя, где ты!
Мамай зажмурил на миг глаза, и в памяти отчетливо нарисовалось то
давнее и как будто бы совсем забытое. Едва у края земли показался
Сарай-Берке и стали видны голубые купола мечетей и острые, словно поднятые
к небу пики, минареты с золотыми полумесяцами над ними, Азу-жирау остановил
своего иноходца и, прижимая к груди домбру, ударил по ее струнам.

- Здравствуй, Золотая Орда.
Ты подобна луне, сияющей в высоком небе.
Крепостью каменной ты всегда нам была,
Дворцом прекрасным для душ наших...

С этой минуты суждено было облететь этой песне всю степь, с этой
минуты суждено было проснуться в душе Мамая сладкой и неукротимой мечте -
когда-нибудь завладеть Золотой Ордой, сесть на ее трон и, подобно грозному
Бату, повелевать ее необъятными просторами, войском и бесчисленным народом.