"Н.Ещенко, Е.Перехвальская. Никто кроме тебя (по одноименному телесериалу) " - читать интересную книгу автора

сильно перепил, а потому теперь в ужасном расположении духа. Не то что ее
брат Антонио. Как, опять улетел? И зачем ему перетруждать себя? Столько
работать? Виктория сухо напомнила, что Антонио не любит сидеть без дела, не
в пример Камиле, ее мужу, Максу. Да и потом он же заботится обо всех них.
Ответом ей был глубокий вздох дочери, потянувшейся еще за одним стаканом
апельсинового сока. Спустился из своей комнаты Максимилиано,
поинтересовавшись у матери, летал ли Антонио вчера, как собирался, в
Гвадалахару? Виктория этого не знала - Антонио почти никогда не говорил о
своих делах, внезапно появлялся в доме у океана и так же внезапно исчезал.
Впрочем, как и сын Максимилиане А почему это беспокоит Макса?
- Да так, - невнятно пробормотал сын, - я зашел в кабинет Антонио и
обнаружил у него на столе авиабилет на Гвадалахару. На вчерашний день...
С озабоченным лицом в холле появился служащий конторы фирмы в Акапулько
Мартинес. Почтительно раскланявшись с женщинами, попросил Максимилиано
пройти с ним в кабинет. И едва за ними хлопнула дверь, из груди его вырвался
горестный вздох.
- Кажется, случилось несчастье, сеньор! В аэропорту получен сигнал
бедствия с борта самолета, на котором улетел утром дон Антонио. Что-то там
стряслось... Потом они окончательно потеряли с самолетом связь.
- И что? Он разбился? - озабоченно посмотрел на Мартинеса Макс.
- Пока неизвестно. Его ищут. Я был в конторе, когда мне сообщили, но
решил тотчас прийти и рассказать вам.
- Скажите, известно, где исчез самолет?
- Над горами. Между Чилпансинго и Игуалой. Как только его найдут, мне
позвонят.
- Так идемте, Мартинес, в контору, и поживее... Они вышли в гостиную,
где, удобно расположившись в креслах, Камила вела задушевную беседу со своей
подругой Маурой. Бегло поздоровавшись с гостьей, Максимилиано и Мартинес, не
задерживаясь, вышли из комнаты. Маура медленно проводила их взглядом. Она
собралась было дать волю своему острому язычку, но духота и жара заставляли
экономить слова и жесты. У подруги Камилы была броская внешность и столь же
яркий, под стать ее крупной фигуре, вызывающе открытый туалет - что-то вроде
сарафана, едва прикрывающего грудь и ноги, ярко-красного цвета.
- А где Антонио? . - повернувшись к Камиле, поинтересовалась Маура.
Разговор с Маурой неизбежно заканчивался на Антонио. Камила знала об их
затянувшемся романе, о желании подруги стать сеньорой Ломбарде, но не была
уверена, что Мауре удастся, как она говорила, заарканить ее братца. Но ей не
хотелось расстраивать Мауру и она смолчала о своих сомнениях.
- Не знаю, не знаю, Антонио всегда такой скрытный. Впрочем, может быть,
тебе, дорогая, и удастся его разговорить, - многозначительно сказала Камила.
...Ракель не находила себе места после отъезда Антонио в Акапулько. И
вот теперь она безвыходно, второй день дома с отцом, который очень нежен с
ней и ласков. Может быть, чтобы отвлечься, ей лучше сходить куда-нибудь с
Мартой, например, в кино? - осторожно советует дон Даниэль. - А, должен
звонить Антонио, тогда другое дело.
Дон Даниэль поморщился от боли, не дает покоя нога: то ничего, а то
вдруг просто не наступишь. Старшая дочь с жалостью посмотрела на отца, и,
поймав ее сочувственный взгляд, отец решил, что настал самый благоприятный
момент, чтобы попросить кое о чем любящую дочь, тем более, что через
день-другой она навсегда покинет отчий дом.