"Эйдзи Есикава. Честь самурая " - читать интересную книгу автора

китайчонком. Пошли-ка на воинов посмотрим. Быстрей, а то уедут! - Взяв Офуку
за руку, Хиёси помчался вдогонку за остальными.
Из клубов пыли показались боевые кони и знамена. В войске было примерно
двадцать конных самураев и две сотни пеших воинов. Следом шла пестрая толпа
оруженосцев, несших длинные пики, копья и колчаны со стрелами. Свернув с
дороги Ацута, они пересекли долину Инаба и начали подниматься на берег реки
Сёнаи. Дети, успев опередить самураев, уже взобрались на высокий берег.
Хиёси, Офуку, Нио и остальные сопливые сорванцы принялись рвать дикие фиалки
и розы и бросать их в воздух.
- Хатиман! Хатиман! - кричали они во весь голос, взывая к богу войны. -
Слава нашим победоносным воинам! - Встречая воинов в деревне или в чистом
поле, дети неизменно приветствовали их таким образом.
И командир войска, и конные самураи, и пешие воины шествовали в полном
молчании, их мужественные лица застыли, как маски. Они не остерегали детей,
чтобы те не попались под копыта коням, и не отвечали на их восторженные
возгласы хотя бы улыбкой. Этот отряд, похоже, был частью армии, отступавшей
из-под Микавы, и с первого взгляда было ясно, что их там хорошо потрепали. И
люди, и кони выглядели смертельно изнуренными. Раненые, залитые кровью,
опирались на плечи товарищей. Запекшаяся кровь черным лаком блестела на
остриях и на древках копий. Пыль так покрыла потные лица, что виднелись одни
лишь глаза.
- Напоить лошадей! - приказал командир.
Конные самураи громким криком передали приказ по цепочке. Самураи
спешились, остальные воины остановились как вкопанные. С тихими вздохами
облегчения они повалились на траву.
Крепость Киёсу за рекой казалась отсюда совсем маленькой. Среди
самураев был Ёсабуро, младший брат Оды Нобухидэ. Окруженный полудюжиной
молчаливых соратников, он уселся на раскладной походный стул и уставился в
небо.
Воины принялись перевязывать раны. Судя по их бледности и унынию, они
потерпели страшное поражение, но для мальчишек это не имело значения. Видя
чужую кровь, они воображали себя омытыми кровью героями. Копья и пики,
наконечники которых сверкали на солнце, убеждали в том, что враг истреблен.
Гордость и восторг переполняли детские сердца.
- Хатиман! Хатиман! Победа!
Лошади напились, и мальчишки начали бросать им цветы, приветствуя их,
как и людей.
Один из самураев, держа коня за поводья, обратился к Хиёси:
- Эй, сын Яэмона! Как поживает твоя мать?
- Вы это мне?
Хиёси подошел к самураю и посмотрел ему прямо в лицо, поражавшее
суровостью. Кивнув, самурай положил руку на потную голову Хиёси. Лет ему
было не больше двадцати. Ощутив тяжесть руки в кольчужной перчатке,
принадлежащей воину, который только что возвратился с поля боя, Хиёси
преисполнился великой гордостью.
"Неужели наше семейство водит знакомство с такими самураями?" -
удивился он. Друзья, выстроившиеся рядком поблизости, видели, как счастлив
Хиёси.
- Тебя ведь звать Хиёси, верно?
- Да.