"Банана Есимото. Ящерица" - читать интересную книгу автора

Поэтому, подобно профессиональному официанту, нужно уметь отключаться.
Если официант - пусть даже голодный - во время работы охвачен непреодолимым
желанием что-нибудь съесть, то грош ему цена. Надо выкручиваться. Забывать о
своих сиюминутных желаниях. "Я должен их вылечить", "они должны
выздороветь" - вот основные руководящие принципы, которым я обязан
следовать. Я не могу зацикливаться на себе.
Ужасно выматывает, когда ты изо всех сил пытаешься помочь пациенту, а
он абсолютно индифферентен к твоим потугам. Особенно если у тебя и своих
забот достаточно.
За обедом я размышлял, что же это за тайна у Ящерицы. Не верится, чтобы
она могла придумать такое только из-за нежелания выходить за меня замуж.
Я всегда обедаю в одном и том же маленьком ресторанчике, где подают
вкусную собу.[1] Он находится в том же районе, где я работаю, но на
порядочном расстоянии от больницы - неподалеку от парка. Я могу быть уверен,
что не натолкнусь там случайно на кого-нибудь из своих пациентов. За окном
пахнет травой. Парк тихо купается в полуденном солнце. На скамейке сидят
старики, рядом с ними представительный молодой человек - бездельничают,
подставив лица солнечным лучам. Если взглянуть на эту сцену как на образчик
отлаженно функционирующего совершенного механизма, можно прочувствовать
бесконечную красоту, заключенную в общности, называемой "человечество".
Сразу поднимается изнутри какое-то древнее, данное нам от рождения чувство.
И на ум приходят несложные мысли вроде: "Эх, сейчас потружусь на славу".
Хочется думать, что Ящерица, которая трудится и живет со мной под одним
небом, тоже испытывает нечто подобное.

В ту ночь я дождался ее после урока и впервые пригласил в ресторан.
Привычный для меня спортивный костюм она сменила на банальный черный свитер
и джинсы. Ничем не выдающийся туалет. Как будто она скрывает от меня
что-то - вдруг стала абсолютно непримечательной, поменяв трико на обычную
одежду.
Но это ошибочное впечатление. Достаточно взглянуть на ее походку, и
становится ясно, насколько она не похожа на других, уникальна. Когда она
улыбается, видны десны. На щеках полным-полно веснушек - их не в состоянии
скрыть даже ее чрезмерный макияж.
Почему-то при взгляде на нее в голову мне всегда приходило слово
"предназначение". Я чувствовал всю ту серьезность, с которой она ежедневно
давала безоговорочное согласие нести некую тяжкую ношу. Именно это
привлекало меня больше всего. Когда такой человек улыбается - показались
десны, растянулся рот, обозначились щеки, - это ли не проявление настоящего,
искреннего чувства? Сразу осознаешь истинное значение слова "улыбка".
Мы ужинали в небольшом японском ресторане. Сидели друг против друга в
тихом пустом помещении - кроме нас, посетителей не было. Я волновался как
никогда в жизни. Ящерица не проронила ни слова. Она едва дотронулась до еды,
слегка пригубила саке.
- Ты очень хорошо танцуешь. Очень, - наконец сказал я, и Ящерица вдруг
разговорилась:
- Да, неплохо. Но все равно я уволюсь оттуда. В следующем месяце.
- Почему? - удивился я, и она улыбнулась в ответ:
- Потому что я хочу заняться совсем другим.
- Чем, например? - произнес я и поспешно добавил: - Не знаю, конечно,