"Николае Есиненку. Алло, Тео! " - читать интересную книгу автора

потерялась: что она скажет ему завтра? У него, видно, нет другой записи... А
куда он хотел звонить? - спросил муж. Не знаю, сказала она, в Н., кажется,
какому-то другуTM И тогда муж выложил свою идею. А что, сказал он, если я
буду его другом? Как? - испугалась она. Очень просто, сказал он, я буду во
второй комнате, и ты соединишь его со мной. Она возмутилась: что ты
говоришь! Разве можно так делать?... Тогда выкручивайся сама, равнодушно
сказал он. Скажи ему правду... Этот разговор происходил между ними вечером.
За ночь она почти забыла о старике. Но на другой день, рано утром, увидев
его входящим в отделение, она смешалась и про бормотала что-то несвязное и,
уже не думая о том, что она делает, быстро набрала номер мужа, который
работал в соседней комнате, и протянула трубку старику. Господи, как он
обрадовался! Как, сказал он, я могу говорить со своим другом?... Да-да,
сказала она, удивляясь его радости и понимая каким-то чутьем, что он или
давно, или вообще никогда не разговаривал со своим другом по телефону. Она
на мгновение задержала трубку в руке и спросила безразличным голосом: что,
давно не разговаривали с ним? Ха, топнул ногой старик, еще с фронта! Я
только вчера случайно нашел его телефон... Она облегченно вздохнула и
сказала в трубку: алло, Н.! Вы меня слышите? Будете говорить с фронтовым
другом. И - старику: как вас зовут? Старик, нетерпеливо приплясывая,
назвался... Будете говорить со своим другом, повторила она в трубку и
передала ее старику. Что вравда, то правда, она покраснела. Все эти пять
минут, Что шел разговор, она чувствовала, как поджаривается sa медленном
огне. Алло, Тео, изо всех сил кричал старик, топая ногами, ты, Тео? Подумать
только!.. И потом: я едва узнаю твой голос. Сколько лет прошло, Тео! Потом
он заплакал: алло, Тео, мы живы! Подумать только, мы живы! Она не знала, что
отвечал на это муж, но старик то плакал, то смеялся, то лепетал что-то
невнятное. Она не знала, что говорил ее муж, но одно видела и слышала
хорошо: старик не умолкал. Он кричал, он топал ногами, он трещал без
передышки, как ребенок, не давая собеседнику вставить хоть слово. Из его
криков она поняла, что Тео - это фронтовой товарищ, о котором он иного лет
ничего не знал и которого считал пропавшим без вести. Только вчера он нашел
среди старых бумаг номер телефона, записанный на старой газете, и
вспомнил, - представляешь, вспомнил! - что это и есть телефон Тео. Он и
попробовал позвонить, так, на всякий случай, на авось, честно говоря, он
даже не рассчитывал, что из этого что-нибудь выйдет, а просто не хотел
упрекать себя потом, что не попытался связаться с Тео, И вот... Подумать
только, прошло так много лет, а телефон не изменился. Значит, ты живешь там,
где жил до войны, а, Тео? Тео, кричал старик, охваченный радостью, нежностью
и болью, Тео, мы с тобой теперь не расстанемся. Я каждый день буду тебе
звонить!.. Так он кричал, и телефонистка, совсем потерявшись от страха, от
кошмарного и ясного сознания, что старик и впрямь будет приходить сюда
каждый день и что это пахнет безумием, выхватила, вырвала трубку у него из
руки: пять минут давно кончились! А больше нельзя? - с сожалением спросил
старик, медленно остывая. Нет, сказала она, сегодня больше нельзя! Тогда я
приду завтра, сказал он тихо. Потом спросил: сколько с меня? Как сколько, не
поняла" она и вдруг сообразила: старик говорил по телефону, а междугородные
переговоры надо оплачивать. Дело еще не представлялось ей в таком свете.
Если она откажется от денег, это будет подозрительно. Не глядя ему в глаза,
она сказала: один рубль пять копеек. Как у нее горели щеки, когда она
протянула руку за деньгами! Спасибо вам, сказал старик, так я приду завтра.