"Кирилл Еськов. Кузница и гвоздь ("альтернативная история" против "криптоистории") " - читать интересную книгу автора

может замочить, как некогда сулился (даром что вокруг того заколдованного
сортира, где оный супостат включил себе опцию "fortified", на триста верст
все разбомбили в пыль - да еще и не по одному разу, а с последующим
восстановлением). Удивляюсь я на таких критиканов, право-слово! По мне, так
властитель вроде нынешнего, что на все проблемы российские взирает
философически, как на тот Бангладеш (который главное дело - пальцами не
ковырять: сам присохнет и отвалится) - это точно не худший еще вариант.
Вот коснись, для примера, того же экономического роста. Ежели ему
дозволить самому по себе расти, тут может и так обернуться, и эдак: как
фишка ляжет. А вот ежели "структурные реформы" учинить, так тут насчет
грядущего результата - абсолютная ясность, к цыганке не ходи. Благо
структурных реформаторов этих, что вечно "хотят, как лучше...", мы с вами
знаем, как облупленных, не первый год; я бы так даже сказал - не первый
век: читайте Михаила Евграфовича. Один такой уже "предводительствовал в
кампании против недоимщиков" (обломившихся, стало быть, платить за
электричество и отопление по мировым ценам из своей стодолларовой
бангладешской зарплаты), "причем спалил тридцать три деревни и, с помощью
сих мер, взыскал недоимок на два рубля с полтиною"; каковые меры зато
позволили "ввести в употребление игру ламуш и прованское масло" (в
страсбургской, надо полагать, расфасовке). Другой как раз нынче реформирует
систему образования - да так лихо, что на надгробье его точно будет
высечено: "Въехал в Глупов на белом коне, сжег гимназию и упразднил
науки"...
Градоначальники-реформаторы, как вы помните, в процессе четырех
последовательных "Войн за Просвещение" довели город до полной ручки:
"Результатом такой усиленной административной деятельности было то, что ...
Глупов представлял беспорядочную кучу почерневших и обветшавших изб, среди
которых лишь съезжий дом гордо высил к небесам свою каланчу. Не было ни еды
настоящей, ни одежи изрядной. Глуповцы перестали стыдиться, обросли шерстью
и сосали лапы." Заступивший на престол князь Микаладзе окинул взором сей
пейзаж, почесал в потылице и волюнтаристски постановил: "Просвещение и
сопряженные с оным экзекуции временно прекратить". "Многие, рассматривая
деятельность Микаладзе, находят ее не во всех отношениях безупречною.
Говорят, например, что он не имел никакого права прекращать просвещение --
это так. Но, с другой стороны, если с просвещением фаталистически сопряжены
экзекуции, то не требует ли благоразумие, чтоб даже и в таком очевидно
полезном деле допускались краткие часы для отдохновения?"
Ну, а уж дальше настал майор Прыщ, который просто на все забил: "Я
человек простой-с, - говорил он, - и не для того сюда приехал, чтобы
издавать законы-с. Моя обязанность наблюсти, чтобы законы были в целости и
не валялись по столам-с. Конечно, и у меня есть план кампании, но этот план
таков: отдохнуть-с!" Чем и обеспечил во вверенном ему городе совершеннейшее
экономическое чудо, плавно переходящее в золотой век - даром, что имел
фаршированную голову, "в чем и уличен был местным предводителем
дворянства"...
Нет, ребята, как хотите, но "Наше Все" - никакой не Пушкин, а именно
что Щедрин. Оно и понятно: Михаил Евграфович, если кто не знает или
запамятовал, сочетал литературные штудии с госслужбой в вице-губернаторской
должности, так что особенности национальной реформы ему были ведомы не
понаслышке.