"Кирилл Еськов. Криптуха, сэр!" - читать интересную книгу автора

площади тропического леса, колоссальна - деревья-то вон какие, и вон их
сколько! Однако есть экосистемы, оборот вещества и энергии в которых
оптимизирован по-иному: суммарная биомасса растений там относительно
невелика, однако темпы ее прироста и обновления очень высоки (аналогия из
области экономики: важен не столько размер капитала, сколько скорость его
оборота). И вот по этому параметру вне конкуренции "травяные биомы" - степи
и саванны, в которых основу растительного покрова составляют не деревья, а
злаки.
Злаки с их стеблем-соломиной обладают, в отличие от большинства трав,
не верхушечным, а вставочным ростом: если отъесть у них верхушку, они
начинают лишь быстрее расти. В некотором смысле травяной биом подобен
волшебному горшочку из сказки Братьев Грим - чем больше ту кашу ешь, тем
больше ее становится. Именно поэтому в степях растительноядные животные
(копытные, грызуны, саранчовые) могут без вредных для экосистемы последствий
одномоментно изымать до 60% растительной биомассы - цифра, совершенно
немыслимая для лесных сообществ, вроде нашей тайги или того же тропического
леса. Вот и выходит, что фотосинтезирующей биомассы в степной экосистеме в
каждый отдельный момент вроде бы и немного (по сравнению с лесами), но за
счет высокой скорости ее прироста можно прокормить гораздо больше (чем в
лесах же) копытных и хищников - вспомните знакомые всем нам по телепередачам
"В мире животных" картины африканских саванн или неисчислимые стада бизонов
в распаханных ныне прериях...
Так вот, одним из таких высокопродуктивных травяных биомов во времена
Великого Оледенения были холодные сухие степи, окружавшие ледниковый щит.
Этот исчезнувший ныне ландшафт получил название "тундростепь". Термин возник
оттого, что тамошняя фауна (ее так и называют - "мамонтовая фауна")
представляла собой странную смесь: часть ее сохранилась в современной тундре
(северный олень, овцебык), часть - в современной степи (сайгак, бизон), а
часть (мамонт, шерстистый носорог, пещерный лев, саблезубый тигр) была
характерна лишь для этой экосистемы и исчезла вместе с ней.
Древние тундростепи очень похожи по структуре растительного покрова на
т. н. "реликтовые степи" Восточной Сибири и Аляски, существующие ныне в виде
небольших пятачков на сухих южных склонах тамошних гор. В эпоху оледенения,
когда колоссальные количества воды оказались заморожены в ледниковом щите
(создававшем к тому же устойчивый антициклон, что дополнительно иссушает
климат), эти сухие степеподобные ландшафты распространились на огромные
площади. При наступившем же 10-12 тыс лет назад потеплении, когда ледниковый
щит растаял, отступив до примерно нынешних его границ, климат стал гораздо
более влажным. Место тундростепей заняли тундра современного типа и северная
тайга, где основу растительного покрова составляют не злаки, а мхи, которые
практически несъедобны для большинства животных; изолированные пятнышки
горных "реликтовых степей" же просто неспособны прокормить популяции
копытных и хищников, составлявших "мамонтовую фауну". Кстати, дольше всего
мамонт прожил на арктическом острове Врангеля (открытый недавно карликовый
островной подвид - очаровательное существо высотою около полутора метров -
вымер всего 5 тыс. лет назад, против 10 тыс. лет на континенте), а там и
поныне относительно широко распространены те самые реликтовые степи.
Итак, существование мамонта в нынешние времена совершенно невозможно:
исчезла сама экосистема, в которую тот был встроен. И даже если в будущем
мамонта сумеют воссоздать "в пробирке" генно-инженерными методами (благо