"Вознесение Исайи" - читать интересную книгу автора

русский.)
[2] Помимо болгарского и русского следует упомянуть также эфиопский
текст данного апокрифа.
[3] Исайя - один из виднейших ветхозаветных пророков, проповедовавший в
царствование легендарных царей Осии, Ахаза и Езекии. В В Ветхом Заевте
сохранилась Книга Исайи (к тому же он упоминается во II-й и IV-й Книгах
Царств). Езекия - один из самых благочестивых иудейских царей, активно
боровшийся с идолопоклонничеством.
[4] Так назваемые "меньшие пророки", возможные современники Езекии (см.
Книги Михея, Анания и Иоиля в составе Ветхого Завета).
[5] Единство того, что на небесах с тем, что на земле, - древнейший
образ, ведущий происхождение еще от шумерской и египетской мифо-религиозных
систем (с их "параллелизмом" небесной и земной географии, небесной и земной
истории). Можно вспомнить, что этот же образ играл фундаментальную роль и в
антропологии герметизма. Однако далее мы видим важное уточнение этого
образа. Тождество небесного земному ограничивается лишь первыми небесами,
твердью "мира сего". Сферы, лежащие выше, не включены в эту борьбу. Отсюда
можно сделать вывод, что, во-первых, автор настоящего апокрифа вовсе не был
дуалистом (борьба добра и зла касается лишь 1/7 всего мирового
пространства), а, во-вторых, что первоисточник "Вознесения Исайи" создавался
в последние века до н. э. в иудейской среде, остро чувствовавшей
"внутримировой дуализм", но не переносившей его на все сущее.
[6] Видимо трону, установленному на втором небе, на котором, судя по
всему, так же должен был восседать ангел.
[7] Здесь имеется в виду либо отношение к этому трону - куда меньшему,
чем природа Высшего Божества, либо же Исайа находится так высоко, что трон
кажется маленьким.
[8] Не был ли знаком автор настоящего сочинения с известным местом из
Платоновского диалога "Парменид", где утверждается, что концепция "мира
идей" приводит к парадоксальному утверждению о наличии двух реальностей -
абсолютно независимых друг от друга и неизвестных друг другу?
[9] Идея особых одеяний, предназначенных праведнику, была очень
распространена на рубеже эр и в первые века по Рождеству Христову в
ближневосточном ареале, о чем свидетельствует, например, знаменитый "Гимн о
жемчужине" из "Деяний апостола Иуды Фомы". Несомненным генетическим истоком
ее являестя месопотамское представление об особых одеяниях присущих богам и
божественным героям (ср. миф о нисхождении Инанны). Позже образ небесных
одежд праведников будет одной из тем, разрабатываемых Каббалой. В нашем
случае речь идет о "духовном одеянии", о новом духовном теле, которое
даруется Исайе - как результат его совершенного прозрения.
[10] Перевожу данное место по смыслу (опираясь на вторую часть фразы).
[11] Видимо имеется в виду Христос, тогда понятно, отчего Исайя
воспевал его, не преображаясь в англеський вид: поскольку Христос явится
людям, пророк мог воспеть его и как человек. К слову, именно в этой главе
имеется наибольшее число разночтений со славянским вариантом "Вознесения
Исайи".
[12] Иными словами, на шестых небесах Христос еще сохранял свой облик
Бога Сына.
[13] В оригинале употребляется греческое слово "character",
обозначаеющее именно свойственную кому-либо примету, отличительное свойство.