"Валерио Эванджелисти. Предзнаменование ("Маг" #1) " - читать интересную книгу автора

Повесы, ворвавшиеся в дом, хотели ее оросить. Что же в этом дурного?
Развеселившаяся Коринна что-то пробормотала, но Молинас ничего не смог
расслышать из-за взрыва оглушительного хохота. Путник в черном плаще
внимательно прислушивался к тому, что говорилось об испанской инквизиции и
фамильи. А когда упомянули репрессии в Тулузе, в его мозгу промелькнуло
видение, которое трудно было забыть. Когда в сентябре 1485 года убили
епископа Арбуэса, ему едва исполнилось четыре года. Однако он прекрасно
помнил, как разъяренное население Сарагосы металось по улицам в поисках
евреев - все равно, обращенных или нет. Отец, вернувшийся с этой "охоты", с
гордостью демонстрировал мальчику ее результаты: две длинные колонны
обращенных и евреев всех возрастов, которые под издевательства и плевки
толпы брели к церкви Л а Сео. Детская память оставила отрывочные образы:
ужас на лицах пленников, когда они оказались перед вереницей столбов; вздох
облегчения, когда они поняли, что костров не будет; и снова бесконечный
ужас, когда увидели, какая участь их ожидает: их прибили к столбам за правую
руку. Через минуту крики боли заглушили веселый галдеж собравшейся толпы, и
так продолжалось, пока не появился на коне архиепископ Сарагосы и не
прекратил пытку. Вершить правосудие предоставляли инквизиции, и правосудие
это было утонченнее и страшнее площадного...
Молинас отогнал видение, но сосредоточиться на студенческой пирушке ему
больше не удалось. Сидевший поблизости от него одинокий священник издал
горлом странный звук, похожий на рвотный спазм. Руки его затряслись еще
сильнее, он не удержал графин, и тот со звоном разбился. Священник попытался
встать, но снова упал на стул и, закрыв глаза, съехал на пол.
Молинас удивленно застыл на месте. Студенты, напротив, при виде этой
сцены разом вскочили. Рабле первым оказался возле больного и, опустившись на
колени, распахнул на нем рубашку. Его пальцы быстро ощупывали грудь, а
Мишель тем временем разводил ему руки.
Франсуа вдруг отпрянул и резко вскочил на ноги, указывая на
распростертое тело.
- Господа, - сказал он хрипло, - у этого бедняги чума.

ЭПИДЕМИЯ

Колокола Монпелье ритмично и монотонно били в набат. Вот уже три дня
как Мишель де Нотрдам самоотверженно трудился под началом своего учителя
Антуана Ромье в служившей лазаретом большой палатке, растянутой перед
собором Сен-Фирмен. Больных обоего пола насчитывалось уже с сотню.
Завернутые в материю, пропитавшуюся кровью и гноем, они умирали на соломе,
на голой земле, и жаловались на холод, хотя стояла жара. Студенты,
перебегавшие от больного к больному, казалось, растеряли все свое молодое
веселье и позабыли о соленых шуточках - обычной студенческой забаве.
Антуан Ромье, грузный человек с красным лицом и бородой по грудь,
раздавал ученикам кусочки хлопка, пропитанные пахучей жидкостью.
- Вдыхайте глубже эти бальзамические очищающие флюиды, - объяснял он
ученикам. - Я не хочу в такой момент потерять кого-нибудь из вас. И не
забывайте держать во рту дольку чеснока.
Когда очередь дошла до Мишеля, он взял тампон, но покачал головой:
- Не хочу перечить вам, учитель, но думаю, что от этой эссенции пользы
никакой. Вы сами видите: уже три дня мы находимся среди больных, а никто из