"Андрей Евдокимов. Австрийская площадь или петербургские игры" - читать интересную книгу автора

вещей, - шептал он, - да и есть ли на свете слова для выражения этого.
Говорят: любовь, ненависть, счастье. Разве это что-нибудь значит?
- Ты только не уходи, не оставляй меня одну, - отвечала она, - хочу,
чтобы ты был рядом, вот так, всегда во мне...
Он снова обнимал ее так, что между ними не оставалось ни малейшего
просвета и их тела соединялись в одно целое, как края нечаянно надорванной
ткани. Потом она долго и влажно целовала его руку, и Петр чувствовал
теплоту ее слез.
- Я даже не подозревал, что белые ночи существуют специально для
этого, - говорил Петр, - так не бывает, так никогда не было. Ты слышишь,
как тихо? Как будто город вымер, будто все кругом заколдовано.
- Я и есть колдунья. Бросаешь в блюдце с ключевой водой три спички -
они должны быть совсем сгоревшие и прямые - и смотришь. К какому краю их
прибьет, то и сбудется.
- И откуда ты это узнала?
- Меня бабушка научила, а она от своей бабушки запомнила. У нас в роду
все женщины такие. Прапрабабушка была монашкой, но кого-то встретила и
полюбила. Ее из монастыря выгнали, она стала жить на болоте, там
одна-одинешенька родила близнецов - сына и дочку. От нее и пошла наша
фамилия - Монаховы, и еще... одно старинное кольцо осталось, я его тебе
потом покажу... Когда я тебя стригла, сразу решила... Нет не сразу, потом -
ты мой!
Они уснули, когда совсем истончились голубые сумерки и под окном
тяжело прошуршал первый утренний троллейбус.


1.9. СОЧИНИЛ ЖЕ КАКОЙ-ТО БЕЗДЕЛЬНИК,ЧТО БЫВАЕТ ЛЮБОВЬ НА ЗЕМЛЕ!

От жары и невыносимой духоты одной из продавщиц стало дурно. Петр с
жалостью смотрел, как ее, обмякшую и грузную, под руки уводили в подсобку.
В винном отделе он быстро рассчитался за две бутылки шампанского, шоколад и
пожухлые яблоки.
Придя домой, Петр сразу залез под холодный душ. Не вытираясь,
прошлепал босыми ногами на кухню, налил в тут же запотевший стакан водку и
разбавил остатками лимонного сока. До прихода Иры оставалось чуть больше
часа. Он лег в неубранную с ночи постель и тотчас же провалился в тревожное
забытье. Мешало какое-то беспокойство, он не понимал его причины, но
чувствовал ясно и остро.
"Я же не услышу звонка", - вдруг подскочил Петр. Взглянул на
часы - прошло не больше десяти минут. Он встал и выглянул на лестницу. Там
было тихо, полутемно, тянуло сыростью. Петр оставил дверь приоткрытой на
цепочке, давая понять, что дома. Но сна больше не было, хотя лежал с
закрытыми глазами, заставляя себя расслабиться.
"Ладно, угощу ее шампанским, поболтаем, а провожать не пойду, еще не
поздно, - думал он, чувствуя недовольство от предстоящей встречи, которая
теперь казалась совершенно ненужной, - а потом позову Витьку Кокосова, чем
пить в одиночку".
Внизу бухнула дверь, и донеслись удары острых каблучков по
лестнице. Петр путаясь в штанинах, быстро натянул брюки на голое тело. Но
шаги затихли этажом ниже.